Пусть все завидуют!
Марина Сигизмундовна дьявольски элегантно вскинула руки к небу, распрямила спинку, выпятила слегка сдувшуюся с годами грудь и поскакала как в детстве с одной ножки на другую, вприпрыжку, босиком, что оказалось совсем непростым развлечением для её сорока трёх лет.
Утомившись, дама вдруг остановилась, задумчиво прислонила пальчик к губам, после чего уверенно задрала до того интимного места, о котором недавно вспоминала, подол, не совсем правда маленького, но определённо чёрного платья (обязательный для каждой уважающей себя женщины аксессуар).
Смелый поступок, если учесть, что ночная жизнь в городе не затихает ни на минуту.
Марина ловко сдёрнула с себя ажурные, специально для сегодняшнего рандеву приобретённые в дорогом бутике эротические трусики, эффектно помотала их на указательном пальчике и задорно шмякнула их об асфальт.
– Нам ли, красивым бабам, быть в печали! Так лучше. В молодости я ещё не такое вытворяла.
Сладкое томление внизу живота напомнило о том благостном времени, когда безнаказанно, без неприятных последствий можно было забавляться любым доступным способом, даже стриптиз танцевать без ущерба для репутации на банкетном столе и бюстик бросать на удачливого.
Глупые выходки на вечеринках и откровенная интимная агрессивность лишь добавляли очки в копилку элитарной эксклюзивности на тесном эротическом олимпе. Когда-то её благосклонности добивались многие. Марина придирчиво выбирала, предпочитая состоятельных и надёжных партнёров с развитыми мужскими инстинктами и сильным либидо.
Что изменилось, кроме прожитых лет? Ни-че-го!
Отчаянная удаль захлестнула её горячей волной, увлекла, ослепила, вскружила голову.
Ночь была такая прозрачная, такая заманчиво тёмная и томная, такая впечатляюще очаровательная. Именно в такие волшебные ночи, с мириадами ярких звёзд на безоблачном небе особенно хочется быть счастливой.
Как чувственно струился нежнейшим шёлком по её прекрасным изгибам сумрак, разбрасывая подвижные тени, заигрывая с контурами силуэта. Да-да, Марина прекрасно помнила, каким щенячьим восторгом загорались мужские глаза, стоило ей лишь намёком обозначить своё присутствие, не то, что выразить откровенное желание или затеять игру в соблазняющий флирт.
Назойливо-кокетливые мысли возбуждали желание доминировать, блистать, в худшем случае отдаться без каких-либо условий, на волю победителя. Которого назначит сама.
Всё смелее перетекали шальные озарения вздымающимися как мужская потенция пенными волнами из одного полушария в другой и обратно, высвечивая с безумным остервенением накинувшийся на неё вдруг любовный голод.