Грань между сном и реальностью стёрлась. Кирилл хотел знать правду и боялся её узнать. Что-то происходило не так, как должно быть.
Ключ от дядиной квартиры жёг ладонь. Неужели они действительно проведут какое-то время наедине?
Картину юноша надёжно спрятал: завернул в холст, положил свёрток под подушку. Изображение слишком сильно будоражило воображение.
Вика, как обычно, сидела в аудитории на привычном месте. Поздоровавшись с ним кивком головы, уткнулась в конспект, словно не замечая волнение Кирилла. Он не знал, что об этом думать. Наверно, действительно привиделось.
Юноша присел рядом , вдохнул букет пряных ароматов молодого тела, от которых закружилась, поплыла голова. Рука сама собой потянулась к Вике, накрыла её ладонь, такую же прохладную и нежную как вчера. Значит было.
Девушка улыбнулась, не выказав даже тени раздражения. Это растопило робость, придало уверенности, подтолкнуло к дальнейшим действиям.
– Принёс ключ, как и обещал, – заговорщическим тоном прошептал он.
– Замечательно. Я так голодна – не представляешь.
– У меня яблоко есть.
– Давай. Мне кажется… я бы наверно целого поросёнка съела.
– На перемене обещаю накормить в буфете.
– Там дорого.
– Ничего. Ты сегодня такая красивая.
– Мне кажется, что ничего не изменилось. Я вчера пришла в общежитие и свалилась в постель. Правда, ты совсем не дал мне выспаться.
– Я, как это могло случиться?
– Не знаю, чем ты занимался всю ночь, я так и не смогла тебя прогнать. Снишься и снишься. Приставал с каким-то особенным портретом.
– Тебе, правда, это снилось? Не может быть!
– Ещё как может. Если и дальше будешь мешать спать – больше не буду позировать. Покажешь?
– Чего показать, квартиру? Конечно, покажу.
– Я про портрет. Получилась хоть? Я так и не поняла, похожа или нет.
– Похожа. Только… пока не покажу – нельзя. Кое-что нужно переделать. А эскизы можешь смотреть. Вот они.
– Ого. Правда я. Как тебе удаётся уловить такое сходство? Можно, девочкам в общежитии покажу?
– Это же личное, интимное. Мало ли что про меня подумают. Скажут, что влюбился.
Вика внимательно посмотрела Кириллу в глаза, потом на руку, лежащую на своей ладони.
– Это правда?
– Ты о чём, Вика?
– Кирилл, ты читал Фрейда? Человек ничего не произносит просто так, случайно. Ни-че-го. Ты сказал про любовь. Мы договаривались – только рисовать, так?
– Да, сама видишь, рисую. Вон сколько. Это всё – ты. Но мне пока не хватает информации… о тебе. Ты до сих пор для меня за-гад-ка.
– Женщину, если тьы вообще чего-нибудь смыслишь в этом вопросе, разгадать невозможно в принципе. Кирилл, я должна получить диплом и профессию. Не вздумай морочить мне голову своей любовью. А ещё лучше, давай сразу остановимся, пока не стало поздно. Если честно, мне тоже не по себе. Сны эти дурацкие, волнующие мысли, тревожные предчувствия, непонятно откуда выросшее желание дотронуться до тебя. Бред! Между нами ничего нет и быть не может. Убери руку. Ишь ты, иллюзионист хренов. Гипнотизирует тут. Выставил свои серые глазищи, зыркает, а у меня мурашки по телу. Не поддамся, даже не думай. Сегодня сходим последний раз, потому, что кушать хочется, и всё, на этом заканчиваем портреты ваять. Не дай бог ещё чего попутно воплотим в жизнь. Я за себя теперь не отвечаю. Чёрт меня дернул связаться с авантюристом. Напою, накормлю! Купить задумал, художник! А я, как дура, уши развесила.