Согласитесь, выбор не из лёгких.
Поборов кое-как желание, я накрыл солдатским одеялом худенькое тельце.
Верка запахнула байковую ткань, обернула вокруг себя, покраснев в одно мгновение. Отвернулась, принялась шептать, – дура я! Какая же я дура! Ты начальник, зоотехник, а я кто? Вот видишь – не вышло праздника. Не получилось. О чём только думала, корова бестолковая. Вот этими позорными мощами хотела мальчишку соблазнить! Опозорилась, осрамилась. Стыдно-то как, боженьки-и-и! И теперь чего, а? В петлю, в омут! Как стыдно!
Мозги мои, временно отделившиеся от бренного тела, совершали меж тем страстный эротический экскурс, переживая массированную химическую атаку со всеми вытекающими из поражающих факторов последствия, но всё же постепенно начали возвращаться на привычное место.
Я нарезал круги на пятачке ограниченного пространства малюсенькой своей кухоньки, лихорадочно обдумывая тактику сопротивления.
– Вера! Мне очень жаль… нет, не так. Ты что, правда поверила, что я настолько голодный и распущенный, что ради одноразового секса готов на всё? Это бред! Ты… открыла для меня самое сокровенное, что у тебя есть, доверилась… ожидала ответной реакции, возможно даже любви. Но меня-то ты не спросила. У тебя есть чувства, но и у меня тоже. И я тебе откроюсь, хоть и очень-очень не хочу этого делать. Я мальчик. Не по возрасту, а как мужчина. Не было у меня, слышишь, не было, ни-ког-да не было ни одной женщины. И знаешь это только ты одна. Я обязательно стану мужчиной. Однозначно стану. Но только по любви и только с той, кого выберу сам. И дело не в том, что кто-то узнает, распустит сплетни. На это мне плевать. Это внутренняя потребность. Понимаешь – внутренняя духовная потребность: чтобы отношения, любовь, начинались с чистого листа, без обмана и недомолвок. Чтобы всё по-честному. У меня будет одна девушка, она же невеста и она же жена. Она ищет меня, я – её. Ты меня понимаешь, Вера! Ведь ты замужем. Что подвигло тебя на такой безрассудный шаг? Ты хоть представляешь последствия такого шага?
Она кивает нехотя, прячет заплаканные, бесцветные, водянистые от слёз глаза, просит отвернуться, чтобы надеть платье.
– Извини! Я, правда полная дура. Только я иначе представляла наше свидание. Думала, сможешь меня понять, – она резко повернулась, открыв моему взору оголённый худой зад, спину с выпирающими лопатками и рельефным позвоночником, ища ручку двери трясущимися руками.
Неужели настолько расстроилась, что способна выбежать раздетая на деревенскую улицу, где невозможно ничего ни от кого скрыть, где только и ждут повода для сплетен?