Ни глаз, ни рожи не видно под слоем грязного липкого теста.
Глядя со стороны можно подумать, что это мозги по всей комнате растеклись.
Устроилась прямо перед грязной кучей на полу с расставленными в стороны руками и ногами, с письмом в руке.
Кругом следы извращённого насилия над моим личным имуществом.
Я присвистнул, хоть и не силён в этом искусстве.
Лихо моя девочка с интерьером расправилась.
Надо было не на продавца – на дизайнера учиться.
Лиза молча, с белым обескровленным лицом, протягивает безвольным жестом конверт.
Гляжу на него, ничего не понимаю.
– Ну, Таня Дружинина. Есть такая замечательная девочка, подружка моя. Я и фотографию могу показать.
Лиза указывает движением руки на истёрзанное изображение.
Теперь жарко стало мне, – это что за новость? Какое вообще она имеет право лезть в мои интимные закрома, хотя, если по совести, между нами уже не осталось потаённых мест и неизведанных глубин.
Мы, не сговариваясь дали обоюдное право на использование личных тайников в качестве мест общего пользования. Всё так. Покровы сорваны и тайн больше не осталось. Но это касается, наверно, лишь пределов телесных и тех эпизодов из прошлого, которые в дальнейшем способны повлиять на общую судьбу.
Должно же, даже в семье, у каждого быть неприкосновенное личное пространство.
Или не должно? Что-то я совсем запутался. Разве любовь даёт право копаться в сугубо интимном?
Нужно этот вопрос решить раз и навсегда, чтобы больше к нему не возвращаться: есть общее, а есть личное.
Одно с другим путать нельзя. И точка.
По-другому я не согласен.
И потом, как можно меня ревновать к Татьяне. Это же обыкновенная дружба, тихий можно сказать поэтический роман в стихах, чужих, между прочим.
Не мы их писали. Страдали и переживали тоже не мы.
Мы только примеряем на себя чужие страсти и пережитые ими эмоции, впитываем выпестованный, обретённый другими людьми чувственный багаж. В этом и заключается процесс чтения.
Рассуждаем, думаем о вещах и явлениях, потом находим в книжках подтверждение своим мыслям.
Пропускаем через чувствительную сферу, мечтаем, фантазируем.
Вскоре нам кажется, что это уже наши рассуждения и выводы, хотя внутренний диалог происходит под влиянием все той же внешней информации.
Стихи в конверте – обмен чужими переживаниями, не более того.
Я и теперь хочу общаться с этой замечательной девочкой. Чего в том криминального? Не пойму.
Обхожу, ступая, как по минному полю, свои владения, прикидываю размер разрушений и последствия катастрофы.
На первый взгляд непоправимый кошмар. Испорчено всё… всё!
Немного остыв, понимаю, что на самом деле это ерунда, неприятный эпизод, не более того.