Они пренебрегли закутыванием в покрывало и съёжились только потому, что от них этого ожидали. Но смотрели на Эмерсона без тревоги и с видимым интересом. Уважительно поприветствовав их, муж заглянул под диван и за занавеску и отступил.
– Это пустая трата времени, Эмерсон, – сказала я. – Его нет здесь. Ты искал…
– Моя дорогая Пибоди, я только начал.
Мы вернулись к Абдулле, оставшемуся в главной комнате. Он наугад втыкал в пол нож, который держал в руке.
– Ничего, – сказал он, выпрямляясь.
– Я думаю, он будет в главной спальне, – сардонически изогнул губы Эмерсон.
Эту комнату, безусловно, обставили более комфортно и броско, чем остальную часть дома. Циновки покрывали пол. Диван был завален подушками. Рядом стояли кальян и поднос с бутылкой и стаканом, наполовину полным. Эмерсон поднял его и понюхал содержимое.
– Бренди. Он нарушает не только запрет на спиртное, но и законы Рамадана. Хорошо, Абдулла, давай разберёмся.
Они не удосужились свернуть коврики. После нескольких ударов Абдулла удовлетворённо хмыкнул.
– Дерево. Это здесь, Эмерсон.
Люк был покрыт тонким слоем грязи, чтоб не отличаться от земляного пола. Эмерсон поднял крышку.
Вместо сжавшейся фигуры беглеца я увидел кучу бесформенных свёртков, завёрнутых в тряпьё. В первом же, который взял Эмерсон, оказалась алебастровая (точнее, кальцитовая) ваза изысканной формы. Вырезанные на одной стороне иероглифы были заполнены синей пастой.
– Ахмос Нефертари[136], – пробормотал Эмерсон. – Королевская жена, королевская дочь, королевская мать. Не наша королева, Пибоди. Сколько королевских гробниц обнаружили эти ублюдки?
Он осторожно отложил её и снова полез в дыру. Сложенные предметы: часть тонко вырезанной деревянной ушебти, в королевском головном уборе, но без надписей; скарабей в сердце из зелёного полевого шпата; ещё несколько ушебти из глазурованного голубого фаянса; горсть бирюзовых и золотых бусин, аккуратно завёрнутых в ткань, – и маленькая статуя высотой в десять дюймов, выглядевшая странно знакомой.
– Тетишери! – воскликнула я. – Значит, была пара статуй. Или три.
– Скорее всего, целый хор. Это одна из копий Хамеда, Пибоди. Интересно, сколько ещё он сделал, прежде чем распорядился оригиналом? – Эмерсон поднялся на ноги и передал статуэтку Абдулле, который сунул её за отворот халата.
– Ты не собираешься… м-м… конфисковать другие древности? – спросила я.
– Сейчас они мне не нужны. Мне нужен Хамед. Куда, чёрт побери, мог деваться этот ублюдок? Я обыщу каждый запертый дом в проклятой деревне, если придётся, но должен быть более лёгкий способ найти его. Возможно, если я расспрошу дам…