– Итак, вы тот самый больной юноша, который надеется восстановить свою юридическую дееспособность и жениться на нерусской девушке?..
– А о том, как люди, общество посмотрят на ваш – эм… – брак, вы, конечно, не подумали?.. – елейно улыбнулся психолог.
Я хмыкнул что-то в ответ, что должно было обозначать: а какое обществу дело, на ком я женюсь?..
– Ох, вы еще совсем-совсем инфантильный подросток, – с театральной грустью покачал головой психолог.
А дальше он пустился плести невообразимую словесную паутину. Он доказывал мне: всему свету известно, что союз славянина и тюрчанки не может стоять на любви. Одной из сторон – непременно движет корысть.
– Будь вы олигархом – и разговор был бы другой, – «растекался мыслию по древу» психолог. – Никто бы не возражал, что вы катаете на личной яхте целый букет содержанок: азиаток, мулаток, европеек и прочих. Но вы ведь нищий!.. У вас ничего нет, кроме квартиры!.. Вот тюркская пронырливая девица и позарилась на вашу жилплощадь…
Я что-то мямлил, пытаясь спорить. Но ловкий иезуит-психолог сбивал меня с толку, как сам дьявол. И все сводил к одному: мол, ты, приятель – наивный дурачок, попавшийся в сети хитрой смазливой бестии.
– Идеальный вариант для вашей нерусской барышни: упечь вас в интернет для душевнобольных, –
давил на меня психолог. – А сама она королевой останется в ваших хоромах – и будет приводить туда по двадцать любовников в день.
Гадкие слова психолога резали меня, как осколком стекла. Все, что говорил о Ширин вертлявый иезуит – было ложью, чудовищной ложью. Но я оказался настолько слабым, что не мог защитить честь любимой девушки. Я не выдержал – и заплакал. А треклятый мучитель забил мне в гроб последний гвоздь:
– Выводы сделайте сами. Вы не способны просчитывать последствия собственных поступков. Ваша психика деформирована. О том, чтобы признать вас дееспособным, не может быть и речи. Незачем собирать комиссию…
Захлебываясь слезами, я выбежал в коридор. Ширин поднялась мне навстречу. Мне не пришлось ничего объяснять моей девочке. Мы просто обнялись – и заплакали вместе. С разбитыми сердцами, морально опустошенные –покинули негостеприимный диспансер. Сели в как раз подошедший автобус – и поехали домой. Когда автобус сделал остановку возле торгово-развлекательного центра – я неожиданно предложил:
– Сойдем?..
Я думал: в знакомых стенах квартиры наша тоска вырастет снежным комом. Мы расцарапаем ногтями щеки и будем плакать, плакать. Волчком вертеться, как бесноватые монахини. Прежде чем направиться домой – нам нужно хотя бы немного развеяться.