Из травы выскочил огромный кузнечик и прыгнул высоко, почти до края поля, там, где начинался лес. Гаур Ясеня рванулся в сторону, но мальчик удержался в седле.
Оглянулся. Отец ехал медленно, смотрел на мамонтов. Он все делал неторопливо и основательно, в отличие от беспокойного сына. Нравом Ясень тоже пошел в суетливых материнских родичей. Тоже, кстати, поголовно полегших от мора.
Мальчик дождался отца в тени берез, у леса.
– Куда ты вечно торопишься, скачаешь, как блоха? – спросил, подъехав, отец.
– Весело же, – сказал Ясень и снова тронул гаура.
Они проехали березовую рощу с весело шелестящими листьями. Углубились в сосновый бор. Каждое дерево было высоким, как гора. Нижние ветки толстые, по ним с легкостью бы проехал всадник. Сосны гордо стояли в отдалении друг от друга.
– Тятя, а стрекозы хищные? – спросил Ясень, снова заметив мелькнувшую между стволов стремительную тень насекомого.
– Что говоришь? – переспросил отец, погруженный в думы. – А, стрекозы. Конечно, хищные. Видел, как они кроленей хватают и головы откусывают?
– А муравьи? – продолжал спрашивать Ясень. – Хотя не говори, я и так знаю. Они тоже хищные. Я видел, как они оленя поймали.
– Ну, муравьи всеядные, – сказал отец, окончательно отвлекшись от мыслей о предстоящей поездке в Самбитас. – И мясо едят, и ягоды всякие.
– Как мы, люди?
– Как мы, – согласился Саксон. Почесал золотистые пряди на лысой голове, пригладил, чтобы не трепались на легком ветру. – Только люди еще и себе подобных жрут. Как наш князюшка.
– Надо было тебе его пристукнуть, – сказал Ясень. – Как того лекаря, что маму залечил.
– Ох, не надо об этом, сынок, – поморщился Саксон. – Я тогда в гнев великий впал. Не годится себя так вести. Лекарь не виноват был.
Так болтая, они проехали лес и выехали на луга. Вдали среди холмов показалась деревня. Вскоре дорога гибкой летной легла среди полей, частью неубранных, частью скошенных.
– Чего это они хлеб оставили? – спросил Саксон и вгляделся в домики на горизонте. Над некоторыми курился дым. – Или беда какая случилась? Неужто тоже хворь напала? Или даркуты озорничали? Их кочевья недалеко отсюда…
– А это правда, что даркуты людей едят? – тут же спросил Ясень. – Мне в Чернограде мальчишки рассказывали. А еще делают из отрубленных голов кубки и мед пьют.
– Насчет людей – брехня, – ответил отец. – А вот насчет кубков, бывает такое.
Он ударил гаура плетью и поскакал к деревне. Сварга, белое светило и Дагдбоа, голубое, уже прошли половину небосвода и клонились к горизонту. Ясень тоже стегнул своего гаура и помчался за отцом. Мамин гребень колол грудь.