дал нам технологии сам… Чтобы спасти! – Хасан присел на корточки спиной к туземцам, глядя вождю прямо в глаза. – Чтобы я мог спасти свою дочь, – тихо промолвил он. – Ты помнишь их имена?
– Я помню имена всех людей, живших при мне, Хасан, – хрипло проговорил вождь, глядя куда-то в одну точку, мимо глаз собеседника. – И мне безмерно жаль, что Всесоздатель забрал их у тебя.
– Повтори. Повтори их имена… – Хасан стыдливо скользнул большим и указательным пальцем свободной от ножа руки по своим глазам – на них проступали слёзы.
– Твоя жена – Майя… И твоя дочь – Джита.
Хасан медленно закивал головой, глядя себе под ноги, и резким ударом вонзил лезвие ножа под подбородок Асите.
– Умри с их именами на устах, – оскалившись, прошипел Хасан.
Тело вождя мёртвым грузом свалилось на землю. Хасан встал на ноги и вытер обе стороны ножа о кожаную штанину на бедре. Он больше не обращал внимания ни на кого из присутствующих и подошёл к дереву. Хасан положил на него углепластиковый имплантат левой руки, аккуратно, будто бы боясь нанести дереву боль, и резким замахом порезал то место, где мгновение назад была искуственная конечность. Густая прозрачная жидкость заструилась вниз по коре. Хасан сложил свою чёрную ладонь в форму чаши и подобрал ею сок. Немного посомневавшись, он поднёс ладонь ко рту и запрокинул голову. Сок проник ему в горло.
Хасан стоял спиной к людям. Все ждали. В один момент его рука обмякла, и нож вывалился наземь.
– Я так за вами скучал… – тихо прошептал Хасан.
Но больше сказать он ничего не успел. Смазанное целебным соком вперемешку с грязью лезвие выскочило спереди и прошило ему горло.
Старший помощник толкнул обмякшее тело Хасана на розовые корни и, выбросив нож, взялся за винтовку.
– Пора заняться делом, а не бегать за грёзами психопата! Есть несогласные?! – прокричал Джейкоб всполошившимся пиратам.
Некто из команды хотели было оспорить действие Уоллиса, но заметив, что они находятся в меньшинстве, тут же смиренно опустили оружие.
Джейкоб спустился вниз с маленького склона под деревом принимать дела капитана.
На широкой поляне поднялся шум движения людей. И лишь тоненькая струйка крови тихо стекала по розовым корням, перерождаясь в капли увлажняющие священную землю Пита Джи.