— Насколько я знаю, это вина королевы Мэб.
Филидэль вскинул брови.
— О, вам известна эта печальная история? В какой-то мере да, виновата она. Но Зимний двор мог бы и не терпеть такого положения дел. — Он пожал плечами. — Как говорится, каждый народ заслуживает своего правителя… Но вернемся к нашим единорогам. То есть к животрепещущей теме. Вы согласны?
Я поставила чашку на стол и с большим интересом спросила:
— А что, Благому двору наплевать на проблемы с мирозданием?
— В каком смысле? — удивился посол.
— В самом прямом. Я же пряха.
— Ах, это! Отчего же наплевать… Но как раз здесь я не вижу препятствий. Его величество Кэйворрейн призовет себе другую.
Молча глядя на безмятежное лицо дивного, я пыталась сообразить, кто здесь дурак. Поскольку страшно умный и хитрый посол-дипломат-высший-лорд быть идиотом не может по определению, значит — я.
— Да, но… — начала я, тщательно подбирая слова. — У меня с его величеством договор на семь лет, и, насколько мне известно, расторгнуть его невозможно. Или это не так?
Благой покачал головой и состроил такую гримасу, что я ощутила себя даже не наивной дурочкой — а полной, законченной… человечкой!
— Вас обманули не солгав, мой хрупкий и невинный бутон. Конечно же, возможно. И я вовсе не голословен — прецеденты имеются. Не так уж и давно, когда лорд Кэйворрейн еще не имел полноты королевской власти, он совершил сделку, обменяв одну из своих прях на… Впрочем, неважно, на что.
Очень, очень любопытная и своевременная информация…
— И? Вы тоже хотите предложить ему обмен?
— Н-не совсем так… Хотя возможен и такой вариант. Но это не должно волновать вас, милая Элла! От вас нужно лишь согласие, а нюансы будут улажены без вашего участия.
— Ну предположим, — кивнула я. — И что же я буду с этого иметь?
— Мне нравится ваш подход! — восхищенно заявил Филидэль. — Но для начала попробуем оценить положение, в котором вы, моя роза, пребываете на данный момент. М-м-м? Вы практически заперты в тесной комнатке, вынуждены исполнять не слишком приятные обязанности, отдавать собственную кровь… И при этом подвергаетесь, простите за прямоту, оскорблениям, терпите незаслуженные обиды и даже, позволю себе быть откровенным, унижения. Не так ли?
Я скрестила руки на груди — да, банальный защитный жест! — и посмотрела сильно осведомленному Благому в глаза. Прозрачно-чистые и искренние, цвета дождливого дня.
— А вы мне предоставите гораздо более приемлемые условия, да?
— Разумеется! — развёл он руками. — А кроме того мы предоставим вам совершенно иное отношение! Можно сказать, почёт и…