Ресторан и спа-комплекс в ста километрах от любимой столицы. Два года назад — захудалое место. Год назад — бизнес на грани гибели. Сейчас там выкуплены места вплоть до нового года. Отличный ремонт, даже комнаты еще пахнут краской, цветы благоухают — привет, лето! — и… да, все из-за этого «и».
Моя работа всегда начиналась с какого-нибудь «и» или «но». Что еще делать блогеру-журналисту?
Вру. Когда-то, в конце девяностых годов, моя работа начиналась с утренних гороскопов. Я их не слушала, я их писала. Потом отвечала на письма читателей, после ответов на письма писала эти самые письма на следующий день. Потом брала чей-то любовный роман — черт знает, кто там был автор, какая мне разница? — и переводила, как у знойной красотки все прелести торчали сквозь плотную ткань корсета и шхуны под парусами бороздили пампасы реки Амазонки под уморительный хохот диких обезьян.
Куда мне было поступать после школы? Отец — военный переводчик, мать — переводчик гражданский, это прямая дорога в МГИМО. Окончила я журфак с красным дипломом и очень некстати. За окнами издательства «Тайные миры» гулял дефолт и поздний московский август с холодными рассветами и бледнеющим к осени небом, мать, несмотря на обвал рубля, исправно подкидывала мне красоток в объятиях горячих пиратов с графскими титулами и замашками соседа Славика, завершившего третью ходку. Мир трясло, я сокрушалась — переводить про политические кризисы, как это делал отец, было бы не настолько тоскливо.
Я пробовала писать. Романы, повести, сценарии передач, моталась от одного однокурсника к другому, но они тоже перебивались кто визитами инопланетян, кто рептилоидами в масках. Мы жаловались друг другу на жизнь, уверяли, что все это временно, все образуется, вспоминали — нет, про себя, вслух повторять мечты звучало кощунственно — как должно было в нашей жизни все образоваться, но… но… «но» и «и» стабильны и неизменны.
Я пробовала преподавать. Но кому тогда был нужен английский? Испанский? Португальский? Я забрасывала объявлениями газеты, ляпала бумажки на фонарные столбы и нашла одну только поклонницу сериалов, даму весьма уважительных лет, которая выносила мне мозг перипетиями героев, и меня подмывало сказать — господи, я это все перевожу, давайте учиться! Но…
Да, потом появилось первое «но». Называлось оно «интернет» и несло в себе газетному делу угрозу.
Как повернулась бы моя жизнь, если бы я, не подумав, а думать у меня над подобным уже не осталось сил, не согласилась на предложение какой-то резвой туристической фирмы с переводами материалов для сайта? Но я согласилась, переводить про страны и города было веселее, чем раскладывать дамочек по постелям и подбирать нелепые синонимы для описания сцен, не подлежащих прочтению детям до восемнадцати. И — вот теперь было «и» — в один прекрасный момент материала для наполнения сайта мне не хватило. Интернет был в зачатке, городские библиотеки предлагали устаревшую еще при Леониде Ильиче информацию. Нужен был выход — я его сразу нашла.