— Тогда Слав — не вариант. Канцлер сказал, что он морой.
Карамель хищно улыбнулась:
— О! Так еще интереснее!
Почему здесь все знают больше меня? Раздражает. Надо стребовать у Толика инструкцию или путеводитель по странам и народам. Да и сама княжна — темная лошадка. Темная и не живая…
Вот, для примера, жила себе девица, папы-князя дочь с теткой и сестрой. Княжество почти приграничное, не большое, но и не мелкое, не сказать, чтоб совсем провинция, но и до культурного центра не рукой подать. За вампира замуж собиралась. И тут бац, предложение руки и сердца от наследника короны. Еще и жених так удачно подставился, что ему на дверь указали. Нападение в дороге, трагедия, зрители сняли шапки, всплакнули, но не разошлись. Всевозможные чары и небылицы идут комплектом. Логика и я странный дуэт, но дело ясное, что дело темное.
— Дамы, — пропел чарующий принцев тенор.
Карамелька призывно выгнула спинку, вырез приоткрылся. Принц не повелся, зато на декольте приманился Слав.
Жених тем временем огладил меня по спинке и одарил большой глиняной чашкой с парящим напитком с дивным запахом корицы, имбиря и мандаринов. Чем там занималась парочка монстров, не знаю, меня интересовало только ароматное содержимое. Чашечка глинтвейна на морозе самое то.
— Согрелись, моя мышка? — жарко подышал мне в ухо Вениан, к аромату карамели добавились пряности, значит его высочество уже надегустировался. — Дальше у нас прогулка.
Меня пробовали лишить щетки, но интуиция воспротивилась, и щетка осталась. Я сунула пустую кружку пробегавшему мимо слуге, и мы с принцем влились в растянутую колонну из парочек, втягивающуюся в голубовато-прозрачный подлесок. Петляющая между заснеженными деревьями тропинка ветвилась, народ рассеялся. За нами с Венианом и щеткой на некотором отдалении шли Слав и маркиза ван Лав. Воркующие монстры — это нечто инфернальное! Вот интересно, а сюда заранее слуг отправили, чтоб они тропинок натоптали?
— Не совсем, — ответил принц и пустил по моей руке светлячков. Я что, вслух спросила? — Есть и другие способы. — Ага, понимаю, намек на то, о чем нельзя говорить.
По верхушкам деревьев прошелся ветерок, стряхивая вниз сверкающую снежную пыль. В кустах справа завозились, и оттуда примерно на высоте моего лица высунулась большая белая и пушистая морда с черным носом-пуговкой, ярко-голубыми глазами и треугольными ушами с черными кисточками.
— Ой, собачка! — умилилась я волосатой морде.
Та в ответ оскалилась частоколом острейших клыков, распахнула пасть до поясницы и бросилась.