...Как вдруг огромная волна захлестнула его, едва не сбив с камня, а когда она отхлынула, оказалось, что море сорвало с него почти всю одежду, какая на нем еще оставалась!.. И вот какова была третья загадка:
— Скажи мне, человек, как я появилось?
— О, это совсем просто, — воскликнул человек, отплевываясь; и, так как волны залили валун, на котором он сидел, и грозили накрыть и его, ему пришлось встать, — и, балансируя руками, чтобы удержаться на скользком камне, он прокричал — в то время как ветер трепал его волосы: — это мы проходили еще в начальной школе! Аш-два-эс-о-четыре... ой, тьфу, цэ-о-два... — И, вскинув вверх руки, потому что море уже достигло ему до подбородка, он возопил — то есть пробулькал: — ...Учил!..
И тут началось такое, что трудно описать — будто море, до сих пор сдерживавшее себя, наконец сорвалось с цепей! Вода взметнулась вдруг вверх вся сразу, тысяча разноцветных молний прошили ее насквозь, человека, конечно же, сразу смыло с камня, закрутив в самой середине рева и грохота, и в этом реве и грохоте, перекрывая его, раздался не похожий ни на что другое на свете голос моря:
— Ты соврал, человек! — ты трижды соврал, и не дал правильного ответа ни на одну мою загадку! Но... — и вдруг, как по волшебству, все разгладилось, рев и грохот исчезли так внезапно, что человеку показалось, что он оглох — он лежал на земле, у подножья горы, верхушкой которой оказался тот самый огромный валун, и он услышал свое имя, произнесенное не похожим ни на что другое на свете голосом моря.
— ...В одном ты был честен, и я вижу, что ты меня действительно любишь.
Прозрачная волна набежала на берег и отступила, давая человеку встать; а тот человек встал, а море продолжало:
— Правду сказать, мне надоело уже куда-то идти, и я плохо помню, с чего это я так далеко собралось. Так что я, пожалуй, останусь здесь — неплохое местечко, не так ли? — а ты, ну, ты можешь тоже остаться, хотя ты и болтун, но одному мне последние годы было немного скучновато. Мы будем встречаться по утрам, и ты, так и быть, можешь дальше мне рассказывать свои сказки.
Тут чайки полетели к солнцу, крича ему о том, что море остановилось, и солнце так обрадовалось, что море больше никуда не пойдет, что немедленно засветило золотые блестки на воде: от того места, куда, замерев, смотрел с берега один маленький человек — и все дальше и дальше, до самого горизонта.