– Ага, конечно. А ты где живешь-то? А?! Своего места нет? В каких условиях держишь мою внучку?
«Внучку… внучку… внучку», – повторяла Ольга про себя и выдохнула:
– Больше, значит, не калека? Внучка?! И еще спрашиваете про условия, после того как выкинули нас на улицу? Оставили Алину у соседки, зная, что меня увезли в больницу? Выгнали как бездомных собак! И еще говорите о том…
– Ты мне тут голос не повышай, дрянь! – процедила Наталья Андреевна, сжимая руки в кулаки. Женщина с яростью смотрела на сноху, готовая в любой момент наброситься на нее, но, решив, что это может пойти на пользу вдове, заглушила в себе эту потребность. Отошла к окну и, уперев руки в бока, заявила: – В общем, не рассчитывай ни на какое пособие. Тебе ничего не светит. Я сделаю все, чтобы забрать девчонку.
– Она вам не нужна была… – прохрипела Ольга, пытаясь прийти в себя от слов жестокой подлой женщины.
– Это было раньше. Теперь Алиночка здорова и является дочерью моего погибшего сына. Продолжение, так сказать. Фамилию ей не разрешу менять при замужестве. Так что ни на что не рассчитывай, приготовься платить алименты и видеться тогда, когда я разрешу, – ядовито проговорила Латрова, отряхивая рукой с плеча несуществующие пылинки.
Ольга с яростью посмотрела на нее и, сделав шаг вперед, громко прокричала:
– Нет! Не заберете! Она моя дочка! Моя! Я люблю ее и никому не отдам! И то, что я, как вы говорите, гулящая, вы не сможете доказать! Никак!
– За меня не беспокойся, оборванка. Кроме этого у тебя есть куча всего, отчего девочку передадут мне. Так что не ори мне здесь. Визжит она! – гневно буркнула свекровь.
– Нет! Не отдам! – почти хрипела Оля, чувствуя, как ее трясет. – Сделаю все…
Латрова рассмеялась, что отдавалось огромным эхом в сознании Оли, и процедила:
– Надейся, глупая. Надейся… А сейчас пошла вон! Нечего мой дом грязью своей марать.
Молодая женщина подняла на нее затуманенный взгляд и прошептала:
– Вы жестокая и подлая. Всю жизнь только и делаете, что уничтожаете то, к чему прикасаетесь. Нет в вас ни капли доброты и любви. Даже к вашему сыну… Мне жалко вас.
Как только произнесла, развернулась и пошла на выход, слыша грубые слова из уст свекрови. Наталья Андреевна кричала, смеялась и унижала, но Ольга уже не слушала. Она кое-как влезла в босоножки и выбежала из квартиры, желая оказаться подальше от мерзкой женщины. Ей не хватало воздуха, и нужно было как можно скорее выйти на улицу, чтобы понять… и придумать, что делать дальше.
Добежав до скамейки, присела, пытаясь дышать равно. Сердце колотилось в бешеном ритме, и Оля закрыла лицо руками, тяжело дыша. Слезы текли по щекам, в глазах был ужас. Хотелось завыть, но она просто сидела, лихорадочно соображая.