Не хочу об этом рассказывать. Еще в дороге я решила, что объявить, что Фейрин умер, самый лучший вариант. Никто кроме меня правды не знает, а для него это шанс начать новую жизнь с чистого листа. Вот только как, не рассказывая подробностей, просто поставив перед фактом свершившимся, рассказать об этом той, что его любит? Я считала, что у них все равно нет шансов, чувства или есть или их нет. У Фейрина их точно не было. И мои умозаключения вели к тому, чтобы дать Симе шанс пережить и успокоиться, взглянуть на кого-то другого. Это было тяжело... Для Симы, разумеется, хотя и мне смотреть на то, как она пытается с собой справится, не лучше было. Ведь я же ее обманула. Но что дала бы ей эта правда? Фейрин не может вернуться.
Домой я приехала, еще более разбитая, чем после поездки.
Ада, увидев меня, только сказала, что ужин уже накрыт и ушла. Я потащилась в столовую, сама не знаю зачем. Покрутила вилку в руке и отбросила. Еда совершенно не вызывала аппетита. Ничего не хотелось, и я поднялась к себе в спальню. Полежала немного в горячей ванне, но и она не помогла расслабиться. Паучок своим копошением в моих мокрых волосах, раздражал, и я сняла его, отбросив на туалетный столик. Он упал на спинку, застыв с поджатыми лапками, будто от испуга, и мне стыдно стало тут же. Я его перевернула, но на место не вернула. Сама взяла расческу и принялась расчесываться. Раньше это была настоящая битва, а теперь волосы легко распутались, и расческа плавно скользила по прядям. На удивление эти размеренные движения меня немного успокоили.
Дверь открылась без стука. В отражении я увидела вовсе не Аду, хотя она бы точно постучала и разрешения войти дождалась бы.
- Когда ты обзавелся привычкой, входить в мою спальню без стука?
Ассандр повел себя немного странно - вошел, закрыл дверь, а потом прислонившись к ней, отвел взгляд в сторону.
- Ты не могла бы одеться?
Я опустила взгляд вниз, чтобы убедиться в том, что не впала в забытье настолько, чтобы голой расхаживать. Из шелка, что пошел на пошив моего халата, можно было, в моем мире, разумеется, пару вечерних платьев скроить запросто. Под ним пижама, в неизвестной здесь никому, кроме меня, французской классике, состоящей из шортиков и короткой сорочки на тонких бретельках. Но ее видно не было.
- Я вполне одета, - сказала я, и тут же поняла в чем заминка. Поправила край халата, закрывая колено обнажившееся.
- А маска где?
- В ванной! - я почти швырнула расческу на туалетный столик. - Я там моюсь, и представь себе - полностью голой!
- Ты уверена?
- В чем?! - опешила я от такого неожиданного вопроса.