Да, как правитель, он должен заботиться о состоянии владений. И, разумеется, король считал своим долгом взять под опеку имение Хантц. Проследить, чтобы родовой замок был восстановлен, а земли приносили доход. В этом главный смысл. Экономика.
А то, что наследница имения автоматически переходит под его опеку, Родхар предпочел оставить в тайне. Слишком много личного. Король не готов был в этом признаться. Достаточно того, что у него было все под контролем.
И еще.
В этом присутствовал некий элемент игры, охоты. Так уже было в его жизни однажды. И тоже было связано с ней, девушкой с серебристыми волосами.
Жизнь как будто сделала новый виток и привела его в ту же точку. Позади были обида и желание отыграться, наказать, за пренебрежение. А впереди — предвкушение, горячее, жаркое обещание страсти. Все начиналось заново, как в танце, только в другой позиции и с других нот. Но от этого танец манил еще больше.
Нет. Родхар не собирался спешить. Он хотел насладиться игрой.
* * *
Когда явился один из дознавателей и доложил, что некто Фредус Кнопхе искал встречи с опекуном девицы Мары-Элизабеты Хантц, Родхар сразу напрягся, почувствовав глухое раздражение. Потому и распорядился:
— Привести. Я допрошу его сам.
Дознаватель удивления не выказал, поклонился и вышел. А через некоторое время дежурный страж впустил в кабинет мужчину средних лет. Одет посетитель был просто, но добротно. Среднего роста, скуластый. Тонкие губы, длинный прямой нос, глубоко посаженные глаза в которых светились упрямство и интеллект. Этакий основательный лысеющий деревенский майстер. Родхару он инстинктивно не понравился.
— Представьтесь, — бросил король резко.
— Сир, — мужчина поклонился. — Фредус Кнопхе, к услугам вашего величества.
Король полистал рукой отчет казначейства, который который уже успели переплести. Кажется, ему встречалось это имя.
— С какой целью хотели встретиться с Меркелем Хантцем? Какие у вас дела с ним? — спросил он. — Что делали в столице?
Быстрый взгляд из-под бровей проскочил у этого Фредуса, мелькнула настороженность. Однако проговорил достаточно твердо:
— Сир, я приехал, чтобы получить разрешения на брак с его подопечной Марой-Элизабетой Хантц.
Родхару показалось, что острая игла впивается в мозг. Раздражение взвилось факелом. И дальше, по мере того, как он слушал, раздражение разгоралось еще больше!
Подумать только!
Но какова, а? Он-то думает, что она бедствует, а она, оказывается, еще одного жениха себе нашла! Ядовитая досада мгновенно разъела все мысли.
— Вам лучше забыть об этой девице!
Вышло гораздо резче, чем следовало. Деревенский майстер вздрогнул и осекся, однако в следующее же мгновение упрямо выпрямился и спросил: