— Это мое личное дело, — буркнул он, чувствуя себя пристыженным, как ребенок, и в то же время растроганным: он снова был частью команды, и эта поддержка грела точно незримые объятья.
— Это твое больное эго, — возразил Моррен. — Раздутое до размеров слона.
— Твое эго не меньше.
— А может и больше, — ухмыльнулся некромант. — Итак, как новый ректор академии, я объявляю заседание совета закрытым. Все свободны. Особенно ты, Марлиза.
Он встал и галантно отодвинул ей стул, помогая подняться. Фыркнув, она ушла, хлопнув дверью, но остальные не двинулись с мест.
— Ты знала? — спросил Родерик, повернувшись к Беате, которая водила тонким пальцем-сучком по стеклу.
— Догадывалась, — сказала она. — После той охоты ты первое время постоянно ежился как от холода.
— Давайте разработаем план, — предложил Изергаст. — Рурк, надо усилить физические тренировки. Я проведу лекцию, чтобы успокоить студентов.
— Ты? — усмехнулась Беата. — Успокоишь? Скажешь, что бояться нечего, потому что все мы однажды умрем?
— А если отправить в Лабиринт только рыжую? — предложил Рурк.
— А если через неделю Стена обвалится, и твари хаоса окажутся здесь? — парировал Изергаст. — Так мы хотя бы дадим первокурсникам шанс. А твоя задача — соблазнить девушку, — повернулся он к Родерику и не удержался от шпильки: — Тебе это обычно прекрасно удается. Однако, как я понял, у вас с ней сложные отношения.
— У нас договор, — сказал Родерик. — Если она станет магичкой огня, то переспит со мной.
— Очень романтично, — кивнул Изергаст. — Вот только есть загвоздка. Видишь ли, у тебя не было возможности попробовать женщину с твоей магией, поскольку огненных запечатывают. А я, только узнав о вероятности усиления потенциала после соития с некроманткой, перепробовал всех, кого нашел.
— Их не так-то много, — заметил Родерик.
— В патруле три и еще шесть низкоуровневых в разных концах империи. Одна подрабатывает гадалкой на ярмарках, вызывает духов и предсказывает вечную любовь. Ах, Одетта, знойная женщина, хоть и некромантка слегка за сотню... — Изергаст мечтательно поднял глаза к потолку. — Выглядела, впрочем, на пятьдесят максимум.
— Самый сок, — пробасил Рурк.
— Ты ведь уже понял, к чему я веду, да? — спросил он Рурка, и тот кивнул.
— У меня такое было лишь раз, — сказал он. — С первой женой. Мало иметь одинаковую стихию, Родерик. Должно быть нечто большее.
— Так вот к чему я, — Изергаст снова побарабанил пальцами по столу и нахмурил темные брови, так резко контрастирующие с его белыми волосами, забранными в хвост. — Если она выкалывает глаза на твоем портрете и плюет на твою тень, то ничего у тебя не выйдет.