– Всё это время ты писала обо мне… А я ведь гнал от себя эти мысли, думал, что это невозможно.
– Кем я была для тебя? – Утирая слёзы, спросила она.
– Другом, – неохотно выдавил я, теперь понимая, что нагло вру, – самым лучшим другом.
Самой близкой. Самой родной.
Я знал, что в любую трудную минуту всегда мог прийти к ней, и она не откажет из-за срочных дел.
Но что-то изменилось… Теперь я знал, что она не была мне другом. Слушая её, я понял, что она единственная кого я любил по-настоящему.
– Это максимально странно, Стеша, – сказал я, накручивая прядь её волос на палец, – ничего нельзя изменить, а я только что понял, что всё это время любил тебя… Люблю до сих пор… Прости меня. Если бы я не был настолько тупым, то всё бы было иначе…
Окружающий мир поплыл перед глазами, будто бы мы были в Нави, а я так не был к этому готов, хотелось так много сказать Стеше, но она уже исчезала…
***
Вокруг белые стены палаты, пищащие приборы, у кровати капельница. Измученный голос матери, которая о чём-то шепчется с врачом. Её седые волосы и высохшее от переживаний лицо. Казалось, в моём рте килограмм песка и я не могу ничего сказать.
– У него активная динамика, думаю, он всё слышит и отвечает нам, но мозг человека настолько уникален и до конца не изучен. Я могу предположить, что его мозг не понимает, что тело может умереть. Он продолжает жизнь внутри своей головы, как бы создав для него альтернативный мир. Поэтому он так остро реагирует на некоторые вещи, как ваш развод с мужем или общение с подругой.
– Но каким-то образом он должен понять, что в его голове не реальная жизнь. Я здесь. Стеша здесь. Мы его ждём!
– Мы провели операцию и должен сказать, что если это не поможет, то нам придётся перевести его в хоспис… Мне жаль.
Врач с удивлением посмотрел на меня и подбежал к кровати.
– Влад? Вы слышите меня? – Светил он фонариком мне в глаза. – Моргните, если да.
Героическими усилиями я заставил свои глаза моргнуть.
– Вы помните, что произошло?
Моргаю.
– Можете пошевелить пальцами на ногах и руках?
Да, я мог. Ко мне внезапно вернулась способность мыслить, оживилась память, я пришёл в себя, понял, где я, что я, что на самом деле происходило.
Мама, зажав рот ладонью, смотрела на меня сквозь слёзы, не веря своим глазам.
Я не помнил, как несколько врачей забежали в палату и наперебой принялись меня осматривать, похлопывать, радостно поздравлять, обнимать мою маму и успокаивать её тихую истерику. Но я помнил, как она зашла в палату и уронила свой стаканчик с кофе, бросилась к моей кровати и горько заплакала. Позади неё стояла Диана и ошарашено улыбалась.