— Наверное, он бы сражался, как лев, — ехидно произносит свёкор, — если бы не уснул прямо возле шеста… С полуспущенными штанами и в расстёгнутой рубашке… Уморительное зрелище было, надо признать.
— Шампанское! — догадываюсь я.
— Умница! — хвалит Михей. — Мои люди сработали чётко. Подсыпали, что нужно. Выбрали правильный момент.
— У вас крыса в клубе… — понимаю я.
— И не одна, — довольно лыбится он.
— Стало быть… Давлат тоже здесь?
— Да, — кивает Михей. — Только его с другого входа привезли. И сейчас с ним тоже разговаривают, правда, не так вежливо, как с тобой…
От этого разговаривают, меня передёргивает: Давлату и так в последнее время нехило достаётся по моей вине.
— А ты нужна, чтобы сделать сына более сговорчивым. Он весь в меня: упёртый, крепкий, сдохнет, но со своего не сойдёт. Вот только слабость у нас есть — бабы. У меня Марьяна была, у него — ты…
Этот гад смеет поминать Марьяну, которой изменял, когда та лежала в больнице! Возмущаюсь мысленно. Вслух не произношу.
Спрашиваю другое:
— Если я здесь для разговорчивости Давлата, тогда чего мы сидим. Устройте нам очную ставку.
Чем дольше я здесь — тем сильнее эти уроды могут изувечить моего мужа.
Теперь, когда выяснилось, что Давлат меня не предавал, сердце скулит и трепещет от страха за него. Я понятия не имею, как смогу ему помочь, когда буду рядом, но мне кажется, я что-то придумаю, у меня получится…
— Не терпится увидеться? — с притворным участием интересуется Михей.
Киваю.
— Ну что ж, идём…
Сначала меня ведут бесконечными коридорами, потом мы выходим во двор и направляемся в сад, где виднеется какое-то строение…
И вот тут мне становится страшно. Я один на один с криминальным типом, и меня ведут в подозрительный сарайчик.
Почему я ему верю?
Вдруг…
— Прошу, — он пропускает меня вперёд, но сам заходит следом. Обычная, вроде, слесарная мастерская. Ничего подозрительного.
Но Михей снимает гаечный ключ со стены, крутит один из болтов, и часть стены поднимается вверх, открывая проход в подвал.
— Пойду первым, буду тебе светить, а ты под ноги смотри, лестница тут крутая.
Какая забота! Снова прикусываю язык, чтобы не ляпнуть. Любое резкое слово может обернуться против мужа… или… если всё, что сказал Михей — ложь, а червь сомнения вернулся и гложет, то против меня…
Спуск кажется бесконечным. На тысячной ступени я сбиваюсь со счёта. Но не забываю смотреть под ноги — ступени и впрямь опасные: округлые и осклизлые… А неровный свет от фонарика в смартфоне Михея мечется по стенам, не давая нормального обзора.
Приходится контролировать каждый свой шаг.