А сама ненавидела. Только и думала о том, как вырваться! Как обмануть меня своей лаской. Глазами своими лживыми наскозь! Словами, что ничего для нее не стоили!
Только чтобы выжить. Чтобы перестать быть выкупом!
Блядь.
Я не мог.
Не мог сам за ней приехать.
Увидеть. Прикоснуться.
Убил бы!
Свернул бы горло. Слушал бы, как хрустят позвонки! Смотрел бы, как хлещет кровь из того места, откуда я бы эту голову вырвал. Вместе с этими блядскими глазами. С улыбкой этой ее чертовой! Со всем, на хрен, чему поверил! Чем жил!
Скрежетал зубами. Почти выл от злости!
Она плясала, когда узнала о моих похоронах? Кружилась от радости?
Как тогда, когда я приезжал в дом…
Блядь. Снова зубы сжимаются до хруста! В дом, который, на хрен, я считал нашим!
А, нет. Ни хрена! Я забыл!
Она кружилась в этот момент вместе со своим любовником! И тут же полетела радостно устраивать помолвку!
Решила, что спаслась!
Нихрена. Ни хрена, Мари! Нет. Нет и не будет тебе больше спасения! Никакого! Никогда!
И все же я послушал Морока.
Как больной. Как смертельно раненый, хватается за ложную надежду на спасение. Верит в галиматью, которую ему в глаза врут врачи!
Ухватился. Как за последнюю соломинку.
Реально. Как последний идиот!
Как наркоман, который знает, что его повалит, сведет с ума, убьет очередная доза!
А все равно врет. Врет себе и вкалывает ее. Обманывает себя даже в том, что верит. Верит, что она не причинит вреда и он вполне способен спрыгнуть с этой иголки!
А все равно. Пожирал. Пожирал ее нет, не глазами. Каждой блядь, клеткой, каждой порой, каждой каплей тут же вскипевшей крови.
Пожирал ее всю. Растерянную. Перепуганную. Когда из дома того блядского вышла.
Впитывал. Вдыхал. Каждый вдох ее чувствовал.
Каждый толчок крови в ее продажных лживых венах!
Даже так. Сквозь затемненное стекло машны. Сквозь металл. Я б ее, на хрен, и через километры бетонных стен чувствовал!
И все внутри кипело. Раздирало.
Дикая потребность обхватить. Впечатать в себя. Дышать и не надышаться, чувствуя. Как оживаю. Как дрожит в лихорадочной трясучке все внутри. И человека снова из демона делает!
И одновременно растерзать. Одной рукой прижимать к себе. Так крепко, чтобы слиться. Срастись. В себя впечатать!
А второй рвать на части. Рвать и задыхаться от ее горячей крови! Рвать, на хрен, вместе с самим собой! Рвать так, как никогда и никого еще не рвал!
Нет, блядь.
Я сдержался.
Вцепился в руль побелевшими от напряжения пальцами. Сжал зубы так, что из десен кровь полилась.
Может, Морок и прав. Может, иногда все не так, как выглядит!
Но, блядь, его Фиалка тоже так отчаянно сопротивлялась и была такой перепуганной, когда он ее из борделя забирал? (