Ворота разъехались в стороны, пропуская «Мазду» на участок, к дому, откуда навстречу машине с громогласным лаем рванули две огромные собаки. Мина вжалась в сидение, но Лент только усмехнулся: это ненадолго. Когда она познакомится с Пушком и Снежком поближе, то поймёт, что единственной угрозой с их стороны станут отпечатки лап на её одежде. Не было на свете собак добрее этих беспородных братьев по выводку. Закрученные хвосты и острые морды намекали на их родство с лайками, но размеры свидетельствовали против: скорее, в пользу собаки Баскервилей.
На подъезде к крыльцу свешенную из водительского окна руку обнюхали, лизнули и радостно взвизгнули. Хорошо. Краем глаза он отметил, что и Мина расслабилась, значит, можно выходить – открыл дверь и шагнул наружу.
Лешая земля!
Тяжёлые лапы впечатались в грудь и отбросили его обратно на сидение, как тряпичную куклу. Да, физической силы зелёных Ленту будет не хватать – падать под лапами собак он не приучен. Особенно если сзади так оглушительно смеются, а впереди и вовсе хохочут басом.
Коренастый хозяин в тяжёлом свитере крупной вязки был по-своему грандиозен и, наверное, впечатлял женщин, будучи срублен так же грубо, как его дом. Лент никогда особо не жаловал Савельича, но сейчас почувствовал в нему что-то более определённое. Неприязнь? Вероятно. Особенно когда тот скомандовал собакам: «Ко мне!» и выгреб Лента из машины сильной рукой. Чёрт!
Мужчины дежурно обменялись рукопожатиями и перешли на комплименты псам – «Подросли!» – «Хороши!» – «Жрут не в себя!» – «Красавцы!»... Снежок с Пушком прыгали и визжали, но ослушаться хозяина не смели и к машине не приближались. Тогда открылась вторая дверь, и из «Мазды» выбралась Мина. Шаг. Прогиб тела. Поворот головы. Волна волос. Улыбка. Нокдаун.
Синий зверь Лента взвыл от эффекта, произведённого этой последовательностью на вязанный свитер, хозяин которого, обычно сутулый, вдруг расправил плечи и галантно предложил даме руку: – Милая барышня! В моей берлоге в вашем распоряжении абсолютно всё, включая хозяина.
Сказал по-русски. Значит, про языки его не предупредили. А, может, он просто не был полиглотом. Плохо.
Мина несколько раз хлопнула глазами и Лент взмолился всем богам, чтобы девушка не решила продемонстрировать хозяину полноту своих познаний в русском языке. Он, Лент, этого не переживёт. Но пока он подбирал слова, чтобы её остановить, подрагивающие губки узнаваемо сложились в трубочку, и ему оставалось только подготовиться к остановке сердца.
– Прывьет! – сказала она. – Как дэла? – и тогда Лент понял, что не умрёт. Потому что он уже умер. Раз эти простые слова были в её словарном запасе, значит, сказанное в аэропорту…