Первая послевоенная Лысая Гора собралась в Париже в сорок шестом. Там он официально принял управление своим кланом. А внутренний совет он созвал ещё через год, по традиции, в Москве. Именно там произнесла свою первую речь Анна. Она говорила о том, что ведьмаков почти не осталось, а значит, клану нужны боевые ведьмы. Говорила горячо и подтверждала свои слова знаниями: не зря гоняла нечисть по Москве вместе с Лентом перед войной. Поддержали её немногие, но многих и не требовалось, главное закрыть прорехи. Тогда же «ближний круг» расширился за счёт единомышленниц. Они осели в Москве и утроили там что-то вроде лагерей или ревкружков. По жизни ведьмы устраивались как могли, расквартировавшись по товаркам, а вечерами встречались для изучения материала.
Он хорошо помнил, как в их квартире поселились все эти книги и свитки, одни с ятями, другие переписанные от руки, пестревшие латынью и коряво выполненными рисунками, Лент смотрел на них и не верил своим глазам. Откуда?
«Сосуд – это не «ваза», а «ваз» – поправляла Люция, главный эксперт по латыни, она была итальянкой. – «Но здесь написано «ваза»! – противилась блондиночка на кровати, скандинавское имя которой Лент всегда произносил неправильно. «Супер омния веритас!» – смеялась итальянка и переводила: «Не оспаривай истину, ведьма!». Они совсем неплохо проводили время, эти молодые (или не очень) женщины, устроившись в дальней непроходной комнате их коммуналки, лишая Лента спальни и Анны. Теперь Анна была занята только учёбой, именно она отвечала за теорию. Практику поставлял Лент. И, несмотря на его надежды на передышку, практики в Москве хватало…
Шурша бумагой и охая, Алевтина втащила в гостиную стопку пожелтевших общих тетрадей и свалила их на столе. Качнулась ваза. Рассыпались яблоки. Лент вздохнул: ничего себе!
– Всего не перенести, сынок.
Эрго – вспомнил он старую присказку Анны на латыни, и пальчиком кокетливо вверх – то есть значит, это ещё не всё?! Его глаза распахнулись, а плечи наоборот опустились: – Так не пойдёт, Алевтина. Кто у нас остался из «ближнего круга»? – по этим дебрям Ленту потребуется проводник. Сама Алевтина не подойдёт. Она так и не усвоила ни одного боевого навыка.
– В Москве? Так только Савила.
Старая добрая Савила… Она давно перекрасилась в прорицательницу. Поскольку этот дар был у неё врождённым и не требовал управления силой. Плохо, но что есть. Придётся потревожить. Завтра же!
Не притронувшись к бумагам, он развернулся и растянулся на диване голой спиной вверх: – Зелёнку принесла? Обновляй!
У Алевтины была самая качественная зелёнка в Москве. И навык нанесения рун, отточенный до автоматизма. Руны Лента почти исчезли с кожи, становясь с каждым часом всё бледнее, но Алевтина напишет и заново, ей не привыкать. Он любил её руки, под их прикосновениями он отдыхал.