Лент не ответил. Не смог.
– Нет? В письме было всего несколько слов. «Не ищите меня. Именем Анны». Как-то так. И всё. Ни подписи, ни обратного адреса.
Вот так апперкот! Да у Мины просто талант вышибать из Лента дух! Глаза пришлось закрыть, потребовалась некоторая передышка. А когда он привёл себя в норму, благоразумно воспользовавшись своими новыми возможностями, телефон из его руки пропал и, судя по прищуренному взгляду официанта, эффект заклинания – тоже. Так что Лент посчитал за благо поспешно встать, достать из портмоне десятку и покинуть кафе. Дублёнку натягивал уже на ходу.
Нет, он, конечно, прорвётся в Лидо, поговорит с разъярённым директором и с обслугой, но что-то ему подсказывало, что самую ценную информацию он уже получил. Было у него такое чувство – смесь предчувствия с подозрением. Раньше он называл его английским словом «hunch», выпендривался перед Анной, а потом забыл и сто лет не вспоминал, пока не прочёл вчера в её дневнике.
Ленту хорошо – у него ханч! Так он называет своё профессиональное чутьё. Ему не нужно знать, где искать и что там найдётся, он это предчувствует, а я вот нет. Обычно. Но сейчас всё наоборот. Я будто иду по следу. Разматываю клубок. Удивительно, почему он так не похож на неё? Я договорилась в монтажном цеху, у операторов, мне показали её фильмы. Что сказать? Тяжело смотреть немое кино. То есть мне не понравилось. Совсем. Теперь я понимаю, почему Алевтина с самого начала не советовала мне смотреть. Говорила, что всё это блажь, и что Верочка прекрасно об этом знала, рассчитывая в уме верный подход к каждой публике. Она была из сильной семьи. Ответственность перед кланом впитала с молоком матери. И хорошо понимала условности, и жизни, и экрана. Как никак, время было непростым – Первая мировая, Октябрьская революция... Весной восемнадцатого она приехала в Одессу и встретилась там с П.А. – Алевтина смеётся, что в этом и заключается единственная правда её бесчисленных жизнеописаний. Если я правильно поняла, в официальной биографии переплетены судьбы двух реально существовавших женщин, и все события по-своему правдивы, но только по отношению к каждой из них по отдельности, а не к обеим сразу. П.А. в то время числился в Одессе французским послом – курсу дипломатии он в своих перевоплощениях следует исправно – и влюбился в Веру Васильевну с первого взгляда. Или это та, другая, была Верой Васильевной? Алевтина смеётся: «Называй, как хочешь», а я уже совершенно запуталась. И понимаю, что мне незачем в этом разбираться, но что-то тянет. Дразнит. Требует.