– Я ценю твои прямоту, брат. Мы с тобой жизнь прошли. Но еще раз ты вякнешь про то, что и как я со своей девкой делать должен — базарить тебе будет уже нечем.
Выпрямляется.
— Вот это ты нам гемор обеспечил, Иван.
В дом иду. Смола копает. Сильно. Его группировка решила передавить наши входы в порт. Многим не нравится, что все выходы на контроле у моей бригады.
Кожей ощущаю, как ко мне подбираются со спины в желании завалить. Жизнь научила биться за свое и держать удар.
Не понимаю, как опять прихожу к кукле. Останавливаюсь.
Девчонка спит, свернулась на диване калачиком. Тоненькая. Волосы длинные волнистые рассыпались. Строптивая и невероятно притягательная.
Она вводит в искушение. Заставляет хотеть себя и бесит своим сопротивлением, норовом.
В ней есть характер, воля и мне нравится прощупывать ее, удивляет она.
Поворачивается во сне, личико заплаканное. Я для нее зверь, прогибающий и лишающий свободы…
Отчасти так, но есть еще одна крохотная частичка картины, она незаметна, но важна…
Смотрю, как тонкие пальчики даже во сне обняли живот. То ли в желании защититься, то ли от холода.
Странное явление. Женщина в моем доме. Не на раз. Гостья, о которой предупреждены все. И если и близкий круг поразился решению, а кто, как Монгол, и воспротивился, то большинство не рискнет выказать даже удивление.
У меня война идет полным ходом, а меня беспокоит судьба подстилки.
Ерзает во сне, ноги длиннющие подбирает, мой пиджак скинула на пол. Мерзнет.
А я взгляда от нее оторвать не могу. В Авроре все красиво, редкая чистота и природная естественность.
Куколка смотрит на меня всегда настороженно. В зеленых глазах мелькает калейдоскоп чувств.
Я кое-что заметил в Монголе.
Давно почувствовал еще в моем кабинете, когда девка подарочком к ногам упала. Не придал значения, правда. А сейчас вспоминаю, как его глаза на кукле остановились, как смотрел на нее, явно контролируя дыхалку, но взгляд выдал.
Там ярость проснулась. Животная.
Приглядываюсь к золотоволосой девочке с природным даром выводить мужиков на чувства. В каждом миллиметре ее кожи искушение.
Можно подумать, что ведьма передо мной и чары у нее специфические, заставляющие хищников лбами сталкиваться.
Серебряков из-за нее против слова моего пошел. Монгол взбесился. Если Сашка на похоть прогнулся, то один из лучших убийц принял единственное решение — избавиться.
Прав Монгол. Во всем прав.
Сам бы так поступил на месте азиата. Слить девку и вопросов ноль.
Что же сейчас изменилось?!
Напрягает все и ответ всплывает неожиданно острый и правдивый.
Мне не по хрен, что с ней делать будут после меня.