Удивленно вскидываю бровь.
— Алкоголя не будет. На голодный желудок тебя вывернет, и это будет просто кульминацией моего убитого вечера.
Приподнимает левый уголок губ, подобие улыбки весьма зловещей, а я столбенею, потому что он… он только что пошутил?!
Опять скользит взглядом в мое декольте. Заворачиваюсь в сорочку, застегиваю непослушные пуговицы, чтобы ткань не соскальзывала.
— Ты ведь знаешь. Я могу заставить тебя ужинать голой.
Говорит словно между прочим. Сталкиваюсь с мерцающими светлыми глазами. Иван разваливается на стуле и смотрит на меня, не притрагивается к приборам и не начинает ужинать.
Кусаю губы. Не решаюсь отвечать. Ждет чего-то, но не получив ответ, встает, идет к камину и берет с него коробочку, черный бархат смутно знаком.
Слышу щелчок, вздрагиваю, когда пустая коробка падает на стол. Спустя мгновение кожи касается холод металла. Горячие пальцы мужчины ощущаются контрастом. Иван убирает мои волосы и колье ложится тяжестью на шею.
Смотрю на коробку. Узнаю. Тот самый подарок, который я отказалась принимать. Короткий вздох не получается удержать.
Иван наклоняется ко мне, его горячее дыхание заставляет трепетать, когда в самое ухо он роняет хрипло:
— От моих подарков не отказываются.
— Это не подарок, это плата, и я не…
Сильные пальцы сжимаются на моих руках, жгут, заставляют подавиться разгоряченным воздухом.
— Будешь перечить, из одежды на тебе останется только колье. Если хочешь сразу перейти к последнему блюду, я не против. Только всю еду со стола придется отправить на пол. Ну так что ты выбираешь, Аврора? Ужин или…
— Давай поужинаем!
Проговариваю резковато и голос предает, дрожит. У меня от картинки, которую представила, сразу все затрепетало, словно увидела себя со стороны на столе в объятиях Ивана.
Дыхание вопреки всему учащается, пальцы дрожат, в животе заворачивается странное ощущение предвкушения и страха.
Этот мужчина действует на меня как афродизиак. Я его боюсь, ненавижу и испытываю неописуемую тягу.
Упрямо поднимаю подбородок, демонстрирую свое несогласие. Отпускает меня, садится напротив. Кривит красивые ровные губы, дает понять, что считывает все мои внутренние метания.
— Бери вилку и приступай к еде. Живо.
Пальцы сами нащупывают нужный прибор, сжимают, и я слышу, как скрежет вилки по тарелке выдает мою дрожь.
Иван смотрит на меня и во взгляде словно мириады звезд вспыхивают. Сдергивает салфетку со стола, сминает в крепкой руке, опять от него изморозью несет и голос наполняется опасными нотками.
— А сейчас, моя строптивая кукла, мы с тобой серьезно поговорим.