— А до этого у нас с тобой что, прелюдия была?
Язык мой — враг мой. Нет, чтобы промолчать.
Прищуривается.
— Забавная ты. Боишься, но держишься. Мне нравится. Но. Запомни, кукла. Твоя жизнь напрямую зависит от твоей привлекательности для меня. Сейчас мне нравится твое тело, твоя женственность, заниматься сексом с мешком костей в мои планы не входит! Изуродуешь себя или наскучишь — пойдешь на все четыре стороны из моего дома.
Вилка сама падает на тарелку из ослабевших пальцев.
Светлые глаза напротив сканируют мою реакцию.
— Зачем ты это делаешь?!
Спрашиваю тихо. Неловко отвожу взгляд.
— Я говорю то, что есть. Ты не очень понимаешь дерьмовость своего положения. Будешь морить себя голодом, скулить и депрессовать, я тебя солью.
В горле ком встает, он хочет, чтобы я ела, а меня тошнит. Желудок судорогой сводит. Организм мотает из стороны в сторону.
Вздергивает очерченную бровь.
— Учись воспринимать ситуацию, адаптируйся — это залог выживания.
— Кто я для тебя, Иван?
Глупый вопрос, но нужно понять все до конца.
— Я хочу научиться не бояться тебя.
Говорю тихо и не выдерживаю его взгляда, опускаю голову, рассматриваю свою тарелку, на которой красиво лежит красная рыба, салат.
— Занятная ты.
Наливает себе из графина стопку и осушает залпом.
— Не пойму, чего в тебе больше: храбрости, наглости или глупости.
Атмосфера между нами накаляется настолько, что кажется, будто все вокруг искрит.
Резкая хватка на подбородке. Он протянул руку через стол.
— Еще раз выкинешь что-то наподобие сегодняшнего упрямства, и я устрою тебе настоящие острые ощущения. Поймешь разницу между гостьей и узницей самым наглядным способом. На собственной шкуре прочувствуешь, каково это. Уже по-настоящему.
Рык и злость, пальцы давят, причиняют боль.
— Ты не сможешь не бояться меня. Природа у меня такая — не терплю неповиновения, моя власть основывается на страхе.
— Устаревший догмат, Иван, тиранов свергали именно из-за того, что боялись, у нас тут все же демократия.
— Для маленькой куколки от тебя слишком много головной боли. Аврора, ты тут не для того, чтобы политику обсуждать. Если уже наелась, то мы перейдем к десерту. К твоим прямым обязанностям.
Испуганно дергаюсь, но хватка сильная, Иван сам отнимает от меня руку и как ни в чем не бывало приступает к еде, в то врем как я продолжаю находиться в оцепенении.
Сейчас со мной не Иван Кац общался, а Ваня Кровавый.
Взглянул на меня, брови на переносице сошлись.
— Вилку взяла и начала есть.
Снова приступаю к ужину. С первым кусочком, попавшим в рот, понимаю, насколько голодна и начинаю усердно работать вилкой. Голод как с цепи сорвался, и я заедаю рыбу сладковатым трюфелем.