— Нет, я хочу, чтобы ты перестал идти, как чертов гладиатор, на заведомую смерть. Я тебя еле спас, Иван. Ты клиническую смерть перенес. Хватит, Ваня.
— У меня не было другого выбора, профессор, я защищал свою семью.
Хмурится и снимает очки, отбрасывает их на стол и трет переносицу.
— Ты мне сына заменил, Ваня. Я не хочу больше копаться в твоих внутренностях и вытаскивать из тебя пули. Хватит. Завяжи со всем этим. Ты же выиграл свою войну.
Киваю. Выиграл. Вырвал право на жизнь для людей, которые значат все и даже больше.
— Есть еще дела.
— Какие?!
— Я жив. Это главное.
— Просто завяжи с этим, Ваня, хватит.
Киваю.
— Однажды, когда придет время, я так и сделаю, Авраам, но не сейчас.
Поднимаюсь из кресла, встаю в полный рост и смотрю на старого верного друга. Есть понятия еще в мире. И я не единственный, кто чтит закон, особый, чертов праведник, идущий по грешному пути.
Я бы переиграл свою жизнь.
Хотя нет.
Не переиграл, ведь тогда бы не случилось в моей судьбе Авроры.
— Долго еще будешь скрывать свое существование, Ваня?
— Нет. Я хочу увидеть жену и своего ребенка.
Разворачиваюсь и иду к лифту.
Много времени прошло. Враги перебиты. Те, кто праздновал победу, поднимали за здравие, а получилось, что за упокой.
Жму педаль газа и с трудом удерживаюсь, чтобы не вогнать ее в пол. Предвкушение, боль, нетерпение. Все чувства вышли из-под контроля.
— Аврора…
Произношу ее имя и улыбаюсь, тосковал. Дико. Безумно. Истосковался по ней, по ее голосу, по белоснежной коже и по кайфу, который она заставляет ощущать.
Чем меньше дистанция, тем больше сомнений в душе.
Я задолжал ей слишком многое.
Поймет ли? Сумеет ли простить?
Я уходил на смерть и проклятые два процента позволили мне выжить. Сожалею ли я хоть о чем-нибудь? Нет. Все было для того, чтобы золотоволосая красотка вошла в мою жизнь в роли очередного развлечения, а засела в сердце на всю жизнь.
— Я иду к тебе, родная, иду… — шепотом с губ.
Чудеса случаются даже у таких, как я. Выжил. Справился. Сумел отбить не только жизни самых дорогих людей, но и чудом не подох.
Ночь наступает, входит в свои права и выпускает демонов.
На улице дождь. Ливень. Страшный. Громыхает так, что вспышки озаряют ночную тьму и я подъезжаю к воротам, замечая высокую фигуру, стоящую прямо у створок.
— Не может быть… — ухмыляюсь, но затем просто останавливаюсь и выхожу к высоченному мужику, сканирующему меня своими желтыми глазами.
— Брат, — выговаривает сурово, и я отвечаю тем же:
— Брат.
Глаза в глаза смотрим. Общаемся молча и задаю вопрос:
— Давно понял, что я жив?
Усмехается.
— Профессионал твоего уровня редкость, Кац. Закралось сомнение.