Я прихожу к его кабинету, к его вотчине. Из всего дома именно здесь очень сильно все напоминает об Иване, может, потому, что здесь все осталось по-прежнему. Так же, как если бы он сейчас был жив и работал там…
Стоит войти в огромное пространство кабинета и закрыть за собой дверь, как я застываю. Меня парализует. Неверие оглушает. Открываю рот и дышу, заставляю себя втягивать воздух и с силой выталкивать его из легких.
В комнате горит камин. Пламя беснуется и царит полутьма, приятно пахнет поленьями и слышен треск, пока высокий мужчина длинным штырем, как саблей, ворошит огненное нутро камина.
Кажется, что он мне этим раскаленным куском железа по груди проходится. Вспарывает раны, которые не заживают. Смаргиваю слезы, которые мешают видеть.
Я, наверное, с ума схожу. Зрение точно подводит. Даже обоняние.
Потому что сейчас я четко чувствую его запах. Вереск и арктический лед, припорошенный запахом хвои в камине. Аромат моего мужчины.
Я тяну носом воздух, вдыхаю этот чистейший дурман и сердце у меня в груди отбивает хаотичный ритм. Я изучаю могучую фигуру в длинном черном кожаном плаще, по которому все еще стекают дождевые капли.
Как и в первый раз, когда он вошел в мою жизнь, погода за окном сходила с ума, бушевала и билась в агонии и судорогах.
Так же, как и я под ним. Позже.
Прищуриваюсь, пытаясь разглядеть мужчину в мельчайших деталях, но тени от огня играют со мной, отбрасывают блики, высвечивая силуэт знакомого до боли незнакомца…
Делаю несколько шагов, но колени слабеют, и я вскидываю руку, цепляюсь за кресло, чтобы не упасть.
Реагирует, наконец, чуть поворачивает голову и открывает моему затуманенному взору вырезанный резкий профиль, по которому блики пламени ходят, придавая внешности демоническую загадочность.
А я все вглядываюсь до рези в глазах в эти резкие рубленые черты…
И несмотря на мрак, на рыжие всполохи огня, мне кажется, я различаю необычный светлый оттенок отросших волос на широком затылке.
Замирает, стоя боком ко мне. В этом длинном кожаном плаще. Чудится, что сам мрак сконцентрировался в огромной исполинской мощи мужчины, у которого тьма вместо крови по венам течет.
С ума схожу и демонов вижу…
— Не может быть. Это невозможно…
Всхлипом срывается с губ спустя долгое мгновение.
Всматриваюсь в линии, жажду, чтобы развернулся, чтобы я смогла видеть такие родные дикие черты, знакомый прищур светлых глаз, в которых изморозь голубоватых льдин отражается неведомым узором.
Сжимаюсь вся. Замираю в шаге от обморока.
И заветное имя тихо падает с губ:
— Иван…
Слезы градом катятся по щекам, текут по подбородку и шее, не знала, что их у меня осталось так много.