Она разрывалась между ними двумя. За ней только пристально наблюдали со стороны внимательные и настороженные охийцы. Особенно когда Мариэль выходила утром, выдаивала у коровы немного молока, шептала ей что-то на ухо и уколов ножом шею коровы, брала ещё и немного её крови. Мариэль так делала уже два дня, она смешивала теплое молоко и кровь, несла брату, а потом Ваасу. Раны молодого лорда перестали сочиться и покрывались коркой. Для того чтобы он окреп, она поила его таким молоком. Осторожно садясь на кровать, она аккуратно одной рукой приподнимала его голову, а другой поила его из чаши, стараясь ни капли не пролить.
Уже три дня с того момента как она стала его лечить, было отвоёвано у смерти.
— Вот так, Ваас, вот так, — она говорила с ним на охийском, — Ты молодец, такой сильный и мужественный. Если ты будешь мне помогать, мы станем на ноги и всем докажем, что мы герои.
— Ты кто? — прошептал он в первый раз за это время.
— Я? Даже не знаю, как тебе объяснить. Я … мы с … в общем, пока что тебе надо знать только, что я тебя лечу, и меня зовут Мариэль.
Она сильно боялась, чтобы у него не началось заражение и ещё за его глаза, они не реагировали на свет. Он ничего не видел. Глаза тоже были обожжены.
Только ночью, под звёздами, расцветала одна трава нужная сейчас для Вааса и росла она только в лесу хатов. Нужно было ехать на лошади. Но как? Она даже никогда в седле не сидела, первый опыт поперек не защитывался.
На самом деле девушка смертельно устала, не помнила, сколько дней она уже толком не ела и не спала, но желание бороться придавало ей сил проявлять нечеловеческую выдержку.
По вечерам в зале совета собиралась свита лорда и сам Ламарк. И Мариэль решилась. Она тихо вошла в шумный зал и тут же, словно по мановению всё стихло, обращаясь к ней десятками пар глаз.
— Мне нужно чтобы кто-то отвез меня ночью в лес хатов. Это для Вааса, — произнесла она слабым голосом и пошатнулась от накатившей слабости.
Сильные руки подхватили её сзади.
— Я отвезу тебя, если это надо для брата!
Она робко обернулась. Нил, младший брат Вааса, в ожидании стоял у неё за спиной.
— Спасибо, господин, что не дали упасть грязной рабыне, — с горькой насмешкой бросила Мариэль.
— О! Я на самом деле не хотел, это случайно, — сказал он в шутку и улыбнулся. Это был первый охиец, который ей улыбнулся так искренне.
— Если ты не поешь, то не сможешь уже завтра помочь моему брату, — тихо добавил он, и этот внимательный проникновенный взгляд на какую-то секунду всколыхнул тепло в её душе.
— И поесть, и поспать, только сейчас я почувствовала, как сильно хочу спать, — пробормотала Мариэль, — Очень прошу найти и разбудить меня незадолго до полуночи, это очень-очень важно.