— Зачем тебе оружие, я ещё могу понять, но зачем тебе музыкант?
— Ты и Нила не пустила? Если бы ты знала, как я тоскую по нему! По отцу, по своему коню, оружию. Хочу выйти в поле и надышаться воздухом, увидеть чистое небо над головой! Проклятье, я уже ненавижу эти покои! — Ваас с отчаяньем обвел комнату рукой, и тоскливые черные охийские глаза снова поймали взгляд девушки.
— Нет, я тебя очень хорошо понимаю. Мы каждый день будем приближаться к этому. А почему среди всего прочего ты не вспомнил о женщине? — Мариэль сама не знала зачем она спросила его об этом. Просто вырвалось.
— А я не говорил тебе, что ты задаешь слишком много вопросов? — его взгляд тут же стал недовольным и колючим. — Мы не привязываемся к посторонним и безродным женщинам, которыми иногда увлекаемся из-за потребности быть с ними. У каждого из детей лордов уже с рождения есть невесты и женихи, такие же знатные по происхождению. У меня тоже есть невеста, дочь шестого лорда, её зовут Ирвэн. Я ещё плохо её знаю, чтобы скучать по ней, мы никогда не сближались, чтобы получше узнать друг друга. Она красивая и гордая. Но я не спешу жениться, отец не настаивает, вот и пользуюсь свободой … пока.
— А как же любовь, Ваас? А вдруг она никогда тебя не полюбит или ты её не полюбишь, и будете мучаться всю жизнь?
— Мне этот разговор не нравиться, Мариэль!!! Не о любви речь. Я твердо знаю, что по праву своего рождения должен взять в жены именно её. Кровь династии лордов не должна разбавляться неравным браком. Это наш с ней долг и наши законы. Ясно?
— Нет! Мне никогда не понять, как можно жить без любви и нежности, но ты не переживай так, я больше не буду об этом говорить. Давай походим. — Сдержанным тоном, она прекратила этот разговор. Но Вааса, кажется, это сильно задело. Он насупился, нахмурив брови:
— Ты меня не удержишь. Позови лучше Джона. Это же не женское дело таскать моё тело по комнате. А тебя я попрошу приготовить мне побольше еды.
Теперь Джон приходил каждый день. Ваас опирался ему о плечо, а Джон придерживал его за пояс, так они и ходили по просторной комнате или упражнялись с оружием. Получалось у них одинаково, один не умел, другой ослабел. Ваас изводил себя до изнеможения, натягивая лук или размахивая мечом. И все время хотел есть. Мариэль проводила на кухне больше времени, чем с ними. Пока он вдруг не изменил своего решения:
— Пусть кухарка готовит обед и ужин, а ты будеш помогать мне, — заявил однажды Ваас, уже твердо, стоя на ногах.
— Щёлкать хлыстом или метать ножи я не буду, — насторожилась Мариэль.