— Всё нормально, расслабься, дружище, — Джон по-свойски толкнул Вааса в здоровое плечо, — Просто это шутки, такая игра. Я люблю свою сестру, просто обожаю её и никогда не обижу, и другим не позволю.
Мариэль глядя на брата лишь улыбаясь, покачала головой. Она окинула взглядом новую шелковую рубаху Вааса коричневого цвета и темные шерстяные бриджи.
— Хорошо, что вы не впустили сюда слуг и портных, а то будут судачить на каждом углу о своём господине.
На следующий день замок оживлённо загудел. Лорд приказал выдраить все залы до блеска, приготовить комнаты для гостей, созвать музыкантов, разослать гонцов с приглашениями, запастись продуктами и лично составлял меню угощений.
Слуги сновали туда сюда, с ведрами, тряпками, мётлами. Портные снимали мерки для новых одежд. Все возбужденно переговаривались.
Мариэль услышала громкие шаги и голос Нила, и предупреждая действия охийца, она выскочила из опочивальни Вааса, и заслонила собой дверь прямо перед носом младшего сына правителя.
— Куда это вы собрались?
— К брату! Моё терпение лопнуло! Месяц это слишком долго. Не станет же он стесняться родного брата. Я пришел бы ещё вчера, но меня не было в зале, когда ты сообщила эту радостную новость. Сегодня, как только меня известили об этом, я поспешил сюда! — Нил сделал ей знак уйти с дороги.
— И всё-таки не спешите. Сейчас он ещё беспомощен, он с трудом держится на ногах, и ему будет неловко показаться немощным перед младшим братом. Но вы можете помочь! Будьте так добры, принесите его оружие, всё, чем он пользовался: лук, меч или кинжал. Ваас потребовал это сегодня, как только проснулся и ещё … ему нужен личный музыкант, который бы сидел здесь под дверью и играл кода понадобится.
— Почему мы все слушаемся тебя, девушка? …Хорошо, — вздохнул он отступая. — Немедленно пошлю за всем этим и передам тебе в руки. Ты уже не обращаешься ко мне на «ты»?
— Нет, теперь обращаюсь уважительно, как и положено обращаться к человеку такого происхождения. Когда-то я допускала неуважение и фамильярность по отношению к вам, но вы же простите меня?
— Я подумаю как лучше поступить, — Нил улыбнулся одними глазами.
Мариэль улыбнулась только когда он ушел «он уже меня простил», догадалась она.
Нил нравился ей как человек, что было уже странно для такой дикарки, как она. Мариэль уже ни за что бы не заподозрила его в страшных помыслах. Нил был молод и весел, мог улыбаться одними глазами, от него исходила доброта и непринужденность, казалось, что она знает его уже тысячу лет. Не то, что другие охийцы, в глазах которых застыло высокомерие и холодность. А ещё Нил был очень красив, и эта красота чертовски пленяла.