После этого Мариэль ещё дважды ездила в замок седьмого лорда, ей никто не препятствовал, но с каждым разом Орланд делал её присутствие там невыносимым, испытывая предел её терпения. Можно сказать, что они не общались, если не считать их перепалки общением. Вместо благодарности, казалось, он ненавидел её ещё больше за то, что она ему помогала. Его придирки в оскорбительной форме, его презрительный тон. Его несносное отношение сломили бы любого, но Мариэль держалась, она уговаривала себя, что это в нём противится его монстр.
Потому что в ту ночь, у неё в доме, она увидела у Орланда совсем другое выражение глаз и поняла, что душа его ещё жива и он так же отчаянно борется с проклятьем. А ещё в последний раз, когда они виделись в подземелье, девушка снова увидела «того» Орланда — он был ещё слаб, после обратного превращения и сил нафантазировать для неё новых оскорблений у него ещё не прибавилось. Орланд открыл глаза и посмотрел на неё таким несвойственным для него тёплым взглядом, что её сердце в тот момент простило ему всё на свете. После этого конечно, он своим поведением перечеркнул ощущение того мимолётного мгновения, но Мариэль твердо для себя решила дойти до конца, ради «того» Орланда, который прятался в глубине его души.
Больше между полнолуниями седьмой лорд Охии не давал о себе знать, хотя Мариэль и надеялась на его внимание, но она понимала, что он намеренно её отталкивает, разжигает ненависть к себе. Вся трудность состояла в том, что для того чтобы она могла ему правильно помочь в полную силу, она должна была чувствовать связь между ними, находиться рядом с ним. Как это было когда она помогала Ваасу, была с ним почти каждую минуту, чувствовала эту связь, даже физически ощущала как энергия, исходившая от неё вливалась в Вааса, сила управляла её сознанием, Мариэль всегда точно знала, что нужно делать. А с Орландом всё было не так. Он воздвиг непроходимую стену между ней и собой. Мариэль пыталась на расстоянии поймать эту связь, но чувствовала только как горячий поток её силы, натолкнувшись на холодную невидимую стену, возвращался обратно.
Уже подходило время следующего полнолуния, через несколько дней она снова собиралась отправиться в Ихтар. Хорошо, что морозы спали, стали мягче. Даже сквозь рваное серое небо проглядывала голубая лазурь, и пробивалось солнце. В последнее время Мариэль часто гуляла после обеда, когда Пако и Джи кормили лошадей. Как случайно разбуженные медведи от спячки среди зимы слуги ворчали и двигались нехотя.
То ли оттого, что погода изменилась, то ли ей уже надоело киснуть, но она вдруг подкралась сзади к ним, слепила снежку и запустила ею прямо в Джи. Тот подпрыгнул и испуганно обернулся, выражение его лица так рассмешило Мариэль, что она покатилась со смеху и снова бросила снежку.