Хорошо. О психологической травме — как его, так и моей — мы поговорим позже.
Бармен шевелится, и я хмуро смотрю на него, когда его глаза открываются и тут же сужаются в яростные щелочки.
— Мне что, тебя тоже пристрелить?
Его губы сцеплены в тонкую линию, но он качает головой, застонав от этого движения.
Я поворачиваюсь, когда Зарикс снова рычит, его меч входит в вуальди, как теплый нож сквозь масло. Осталось еще двое, и мы с Джавиром двигаемся ближе к нему, обходя тела. Зарикс внушает благоговейный трепет, этот массивный, яростный воин, и я на мгновение восхищаюсь им, прежде чем прижимаю Джавира ближе к стене.
Я отдаю Джавиру свою трость и заряжаю арбалет, но не могу сделать чистый выстрел. Вполне вероятно, что мой первый выстрел был случайностью, и велика вероятность, что по ошибке я попаду в Зарикса.
Один из вуальди спотыкается, и Зарикс поворачивается, пиная другого вуальди в живот. Джавир бросает мою палку и с ножом в руке прыгает вперед.
— Нет! — рявкает Зарикс, но уже слишком поздно, и вуальди ухмыляется, поднимая свой меч.
Затем появляется Зарикс, отталкивая Джавира, и меч вуальди входит в его бок, как раз когда Зарикс отрубает ему голову.
— О Боже. — Я подаюсь вперед, стиснув зубы, когда мои глаза слезятся от боли, и оттаскиваю Джавира в сторону.
Зарикс вытаскивает нож и использует его, чтобы выпотрошить другого вуальди, прежде чем перерезать горло первому.
— Черт. — Я прыгаю вперед. — Ты в порядке?
— Да, — Зарикс пробегает взглядом по моему телу, а затем сердито смотрит на Джавира. — О чем ты только думал?
К его чести, Джавир, кажется, раскаивается, его нижняя губа дрожит, когда он осматривает рану Зарикса. Впервые он выглядит как ребенок, которым и является.
— Мне очень жаль.
Зарикс хмурится еще сильнее.
— Тебя могли убить. — Он направляется к двери и спотыкается.
— Эй, — говорю я. — Ни в коем случае. Садись. Сейчас же.
— У нас нет времени…
— Если ты потеряешь сознание, нам всем крышка. Сядь на место и дай мне взглянуть.
Зарикс долго смотрит на меня, а затем, наконец, подчиняется, со вздохом опускаясь на ящик.
— Неужели на этой планете никто не знает элементарных правил оказания первой помощи? — огрызаюсь я, глядя на его рану. — Если тебя чем-то проткнули, то это остается внутри!
К моему удивлению, уголок рта Зарикса приподнимается. Это нельзя было бы принять за улыбку, но это самое близкое к ней выражение, которое у его появлялось до сих пор, и я моргаю, глядя на него. Что-то трепещет у меня в животе, и я снова обращаю внимание на кровотечение.
— Я ничего не смыслю в медицине, — говорю я. — Насколько нам известно, он мог поразить какой-нибудь важный орган или что-то в этом роде. Нам нужно создать давление в этом месте.