— Кто тебя избил?
— А ты как думаешь?
Я вздыхаю, и Тазо смеется.
— Дай угадаю, твой воин — причина того, что ты не можешь нормально прицелиться.
Я сердито смотрю на него.
— Продолжай меня раздражать, и ты увидишь, насколько плохо на самом деле я целюсь.
Он снова смеется, но забирает у меня сумку, помогая собрать последние болты.
Я снова вздыхаю.
— Просто… все навалилось одно на другое. В течение нескольких дней казалось, что мы действительно можем быть кем-то друг для друга, но теперь все, что мы делаем, это противоборствуем.
Тазо кивает.
— Мало что проверяет на прочность отношения — любые отношения — больше, чем война, болезни или голод.
— Я знаю, и я знаю, что то, что происходит прямо сейчас, не совсем нормально. Но разве мы не должны держаться вместе в трудные времена? Вместо этого я либо злюсь на него, либо он злится на меня, либо и то, и другое вместе.
Тазо указывает на перевернутое бревно, и я подхожу к нему. Сегодня моя хромота стала менее заметной, и я наконец-то могу передвигаться без острой боли.
Я все еще благодарна судьбе за то, что могу сесть, и тянусь за великолепным фиолетовым полевым цветком, вздрагивая, когда Тазо шлепает меня по руке.
— Отравишься, если дотронешься, — говорит он, и я чуть не смеюсь. Конечно, кто бы сомневался.
Тазо ухмыляется, а потом его лицо становится серьезным.
— Зарикс был моим лучшим другом, когда мы были молодыми воинами, — говорит он, и я киваю. — Мы были ближе, чем друзья, скорее как братья. Зарикс так и не знал настоящей семьи после того, как его мать умерла, а отец покинул племя. Его отдали сестре его матери, Мари, которая вырастила своих детей и больше ничего не хотела. Мои родители относились к нему как к родному, когда он был рядом. Но Зарикс… что-то внутри него никогда по-настоящему не верило, что он заслуживает любви или преданности. Когда нас ловили за нарушение правил, он сразу же заявлял, что это была его идея, принимая вину вместе с любым наказанием, которое ему назначили.
Тазо наклоняется и срывает нежный белый цветок, протягивая его мне. Я колеблюсь, и он усмехается.
— Ты учишься. — Он вкладывает его мне в руку и продолжает свой рассказ. — Это быстро превратилось в игру для некоторых других маленьких мальчиков. Чтобы узнать, сколько Зарикс возьмет на себя. Он всегда был крупным, способным бойцом, и некоторые завидовали его способностям владеть мечом. Поэтому они находили способы нарушить правила лагеря и обвинить Зарикса, который никогда бы ничего не сказал против.
Я хмурюсь, не в силах сопоставить эту жертву с человеком, который отказывается играть с другими.