заводит с ними никому не нужные разговоры. Это была Нюсь-кина прихоть, и противиться ей не решался никто.
— А ты еще раз скажи. Мне! — потребовала Нюська.
— За нитки. Катушку ниток взяла на работе. Боле ничего.
45
— Вот-вот, — с усмешкой подтвердила Нюська. — Боле
ни-ча-а-во. Ты украла катушку ниток. В обвиниловке, мусора
называют ее обвинительным заключением, написано, что граж
данка Дерюгина похитила двести метров пряжи. Так там на
писано?
— Совсем так, — подтвердила тетя Вера.
— Вот какая память у меня. Цепкая. Я эти обвинпловки
слово в слово шпарить могу... Дадут теперь гражданке Дерю
гиной восемь лет лишения свободы. А разве она воровка?
Фраерша чистой воды. Почему и в камере не все одинаково
живут. Y параши, в железном ряду, вы спите, кто первый раз
за решку попал, и опущенные. Это те, кто с ворами в законе
жил, а мужик ее ссучился, нечестным вором стал.
— Нечестным вором? — удивленно переспросила Рита.
— Честные воры живут по закону. Проиграют — отдадут.
В лагерях не работают комендантами, нарядчиками, бригади
рами. Y человека не украдут, только у фраера. Не хулиганят.
Законники хулиганов и насильников презирают... Тебе всего
не понять. Кто из людей сделает что не по закону — сука.
Посередке, в калашном ряду, спят порчаки. Им и ночью ноги
никак не вытянуть, тесно.
— Почему порчаки? — спросила Рита, зная, что Нюська
не любит, если ее невольный собеседник молчит.
— Они недавно воровать начали. Законов не знают. Не
фраера и не люди. Испорченные. YMiibie порчушки за людей
хиляют. Но мы все равно узнаем, что он не человек, а порчак.
Рядом с нами — барыги. Они хорошие дачки из дома полу
чают. Зато и спят просторно. В нашей камере, чтоб все лежать
могли свободно, как люди и барыги, человекам двадцати
быть положено. А у нас — девяносто три. Под метелку мусо
ра метут всех. Вот почему в калашном ряду сидят впритырку,
а у параши...
— Чо ты с ними растрепалась? — недовольно спросила
Райка, поднимая голову с подушки.
— Цыц, моя радость! — прикрикнула Нюська.
— Чо ты мне хайло затыкаешь? Я не порчушка! И не
опущенная! Я — человек! — закричала оскорбленная Райка.
— Твой мужик — сука. Я от Николы Резаного слышала,
— зловеще прошипела Нюська.
46
— Мой мужик — сука? Докажи! — взвилась Райка.