Постепенно в хосписах возродилась концепция “легкой смерти”, однако она не была связана с эвтаназией, а обеспечивалась комплексом мер паллиативной помощи, в том числе и, особенно, касающейся контроля хронической боли. Философия, эстетика и концепции хосписов решительно отличаются от существующих в обычных больницах. Чтобы, не вникая в детали, понять, насколько велико это различие, приведу только один, поразивший меня пример.
Многие хосписы в мире были открыты по инициативе Виктора Зорзы. В 1975 году от рака умирает в хосписе его единственная дочь Джейн и просит отца распространить идеи хосписа по всему миру. Эту просьбу он выполнил. Но самое главное, о чем я хотел сказать, — последними словами Джейн, сказанными отцу, были: “Я умираю счастливой”. Вряд ли эти слова могли быть произнесены в больнице, даже самой лучшей.
Первые фазы смерти
Среди множества наставлений умершему, содержащихся в “Тибетской книге мертвых”, для читателей этой книги, как мне кажется, особенно важны наставления, относящиеся к Бардо первых фаз смерти. Это так называемое Чикхаи Бардо, или “первое промежуточное состояние в момент смерти, когда виден изначальный Ясный Свет”, и следующее за ним Чёньид Бардо — “состояние неопределенности, во время которого воспринимаются проблески реальности”.
Почему я выделяю здесь эти начальные стадии, хотя последующие столь же важны? Дело в том, что, наряду с вызывающими экстатический восторг картинами запредельного мира, о чем уже говорилось чуть выше, умерший вполне может столкнуться с картинами и фантомами, внушающими запредельный ужас. Если он не подготовлен к этому, что, к сожалению, бывает часто, он совершенно растерян, сознание его мечется, он испытывает парализующий ужас, поскольку не знает, как нужно вести себя и реагировать на возникающие угрожающие, ужасные и мерзкие образы. От них невозможно скрыться, куда бы умерший ни устремился, они следуют за ним. Он совершенно один, и это еще больше повергает его в ужас.
Умерший считает, что он попал в ад, и это тоже многократно увеличивает его страх. В качестве иллюстрации приведу выдержку из рассказа немецкого актера Курта Юргенсона, пережившего клиническую смерть во время операции.
“Чувство благополучия, охватившее меня после введения пентотала, длилось недолго. Вскоре из подсознания стало подниматься ощущение, что жизнь угасает… Ощущение, что жизнь вытекает из меня, пробудило грозное чувство трепета. Более всего я жаждал удержать ее, но был, однако, не в состоянии это сделать. До того я все время смотрел на огромный стеклянный купол, расположенный над операционным столом. Теперь купол начал меняться. Внезапно он заблистал красным цветом. Я видел искривленные лица, глядящие на меня и гримасничающие. Охваченный страхом, я пытался держаться прямо и защититься от этих бледных призраков, придвигающихся все ближе… Затем все выглядело так, словно стеклянный купол превратился в прозрачный свод, медленно опускавшийся и накрывающий меня. Теперь лил огненный дождь, но хотя капли были ненормально большими, ни одна не задела меня. Они падали и разбрызгивались около, а из них вырастали угрожающие языки пламени, лижущие все вокруг. Я больше не мог избежать жуткой правды: без сомнения, лица, наполнявшие этот огненный мир, были лицами проклятых. Меня охватили отчаяние, чувство невыразимого одиночества и оставленности. Ужас был столь велик, что он душил меня, и я, казалось, почти задохнулся. Безусловно, я был в самом аду, и яркие языки пламени могли настичь меня в любую минуту”.