Этих евреев называли “мусульмэннер” (от muselmanner). Трудно сказать, почему. Возможно, из-за крайней степени фатализма или характерных поз. Это были люди, абсолютно раздавленные страхом смерти, они сломались сразу же по прибытии в лагерь, не успев адаптироваться. Это были шагающие, работающие нелюди, слишком опустошенные и безразличные, чтобы по-настоящему страдать, молиться, думать о своем доме, семье и других людях, которые их окружали. Это были спотыкающиеся трупы, и, как пишут в своих статьях Примо Леви и Джордано Аганбена, это был просто комок физических реакций, сокращающийся в последних конвульсиях. Их жизнь была коротка, но число огромно. Назвать их живыми было сложно. Им никто не сочувствовал. Другие узники считали их недостойными даже своего взгляда. Эсэсовцы, охрана и даже узники, все хотели бы их уничтожения. “Мусульманнер — это не только порог между жизнью и смертью, — писал Аганбена, — он отмечает собой порог между человеческим и нечеловеческим”. И далее:
“Учитывая эту радикальную трансформацию, становится возможным понять решающую функцию лагерей в системе нацистской “биополитики”. Они не просто являлись местами смерти и уничтожения, но так же, и прежде всего, местами для производства muselmanner — окончательной биополитической субстанции, изолированной от своего биологического континуума. За muselmanner стоит только газовая камера”.
Эта мысль, связанная с потерей смысла жизни и последующего психологического “облома” достаточно хорошо известна, ее поставил во главу угла выдающийся психотерапевт Виктор Эмиль Франкл. В 1942 году, будучи уже известным врачом, заведующим отделением Венской Родшильдовской еврейской больницы в Вене, он был арестован, направлен в Освенцим, но чудом выжил. Опыт этих страшных лет и то, что позволило ему выстоять в этом аду, он описал в книге “Сказать жизни “Да”. (Психолог в концлагере)”, вышедшей сразу после окончания войны и выдержавшей баснословное количество переизданий на десятках языков.
Так вот, что писал Виктор Франкл, предваряя публикацию П. Леви, Дж. Агабены и С. Манзура:
“Любая попытка восстановления внутренней силы узника предполагает в качестве важнейшего условия успеха отыскания некоторой цели в будущем. Слова Ницше: “Если есть Зачем жить, можно вынести почти любое Как” — могли бы стать девизом для любых психотерапевтических усилий… Горе тому, кто не видел больше ни цели, ни смысла своего существования, а значит терял всякую точку опоры. Вскоре он погибал”.
В дальнейшем Виктор Франкл написал около 30 книг, принесших ему мировую славу. Их совокупный тираж в настоящее время не подается учету.