Глотая рубиновое вино большими глотками, он встал рядом с фон Эльценом и молча окинул взглядом не раз уже виденный пейзаж.
Из окна особняка открывался великолепнейший вид на Вислу, городской порт, забитый кораблями и Длинный Журавль, который как всегда что-то то ли грузил, то ли выгружал с пришвартованного рядом с ним судна.
– И долго мы ещё будем играть в молчанку, судари? – раздался изнутри комнаты раскатистый голос. Его обладателя легко можно было представить на мостике корабля, чем за изысканным столом, за которым он сейчас и восседал.
Впрочем, Христиану Гильденштерну и впрямь было привычно не только танцевать на городских балах, но и держать в руках абордажный меч. Ведь он был не только купцом и ратманом, но ещё и королевским капером.
Ныне трое из совета собрались в доме фон Эльцина, чтобы обсудить кой-какие накопившиеся вопросы, ну и согласовать свои взгляды по другим, или хотя бы прощупать позиции других и уяснить для себя, где можно уступить, а где стоит и упереться. Недаром ведь говорят, что большая часть политики вершится кулуарно.
Однако сегодняшняя встреча была посвящена тем тревожным слухам, что появились на улицах города. Ведь не на пустом же месте они родились. Увы, хорошая идея поживится за счёт слабого неожиданно оказалась не столь и хорошей. И ведь ничто не предвещало подобного развития. Веками Ганза выживала конкурентов с балтийских просторов. И русичи были как раз одними из них. Казалось, им удалось загнать новгородцев за волховские, а псковичей за нарвские пороги, но тут случилось непредвиденное: сначала Новгород, а потом и Псков пали и вместо них с Ганзой ныне говорило могучее государство, которое меньше всего хотело считаться с купеческими интересами. И что самое обидное, оно, в отличие от тех же Дании или Швеции не могло быть покорено с помощью флота, ибо его столица располагалась в глуби территории, среди непроходимых чащоб и принудить тамошнего правителя к покорности у союза просто не оказалось сил.
А эти лесные наглецы, словно поняв расклад, начали творить что-то неописуемое. Они закрыли ганзейский двор, и тут выяснилось, что Ганзе самой придётся договариваться об его открытии. Да, русские тоже страдали от прерванной торговли, но вместо ганзейцев дорогу к ним протоптали датчане, шведы и те немецкие купцы, что не входили в Ганзу. А следом могли последовать и голландцы, а тут ещё и сами русичи вознамерились выйти в море. И если поодиночке это было не смертельно, то совокупно приводило к тому, что русский рынок для Ганзы был бы потерян. Вот и пришлось ганзейцам, заключая новый договор, не только добиваться своего, но и во многом уступать московскому государю.