Но это полбеды, а ныне, когда городские каперы по привычке решили навести порядок на море, их ждал ответ совсем не ожидаемый от русских. Сначала они стали собираться в большие конвои и давать отпор, а потом выпустили на гданьских купцов своих ястребов и купцы взвыли. Это во время войны они готовы были терпеть невзгоды, но клятый русский додумался до хитрого хода. Отпуская команды, он каждый раз передавал купцам и магистрату, что действует лишь в отместку и, коли гданьские каперы прекратят грабить русских купцов, он не станет трогать гданьчан.
Дело дошло до того, что магистрат разделился на две партии, и напряжение между ними готово было прорваться грозой в любой момент. А тут ещё городская чернь принялась выступать против своих же каперов, мотивируя это тем, что она теряет работу. Дошло до того, что на узких улочках толпа подмастерьев начала избивать грозных морских жолнеров, и те вынуждены были ныне ходить по родному городу большими компаниями.
Да что там простые жолнеры. Недавно дёгтем измазали ворота гильденштерновского дома. То же самое проделали и с домами иных капитанов. Город явно находился на грани бунта, и эти настроения поддерживали те купцы, что несли потери от русского каперства. Да и не только они. В конце концов, сесть в кресло ратмана мечтали многие и готовы были использовать для этого любую возможность.
– Да, – согласно кивнул фон Эльцин, отходя от окна, – пришла пора поговорить. Кажется, наша авантюра вскоре упадёт на наши головы.
– Чёрт, – чертыхнулся Шиллинг, – а Дантышек уверял меня, что всё будет хорошо.
– Его можно понять, – махнул рукой фон Эльцин. – Кто же ожидал от этих лесовиков подобное? А ведь этот князь не просто грабит наших купцов, но он ещё и жалуется в Любек, что Данциг нарушает договор, подписанный Ганзой, и должен отвечать за это. Мол, Ганза обещала чистый путь, а тут не какие-то пираты, а конкретные каперы конкретного города.
– Да, – стукнул кулаком по столу Гильденшерн, – а ещё он предоставил совету каперские грамоты наших капитанов в качестве доказательств.
– А недавно в совет пожаловался ещё и Норби, – взвизгнул Шиллинг. – Наш секретарь, Амврозий Шторм, потерял голос, пытаясь в Любеке доказать, что каперские свидетельства выписаны только против русских, а тут такой конфуз. Ну вот кто просил ваших молодцов атаковать датчанина?
– Что вы визжите, Каспар, – поморщился Гильденшерн. – Вопрос надо задавать не кто, а почему оставили свидетелей? Не будь выживших, никто бы и не узнал об этом инциденте. Море, как известно, умеет хранить тайны. Но вы правы, этот князь действует так, словно он немец, а не дикий лесовик.