Улыбаюсь. К чему бы это?
Забираюсь под одеяло, набираю сообщение. Хочу отдать обратно щедрый подарок моих пассажиров, но не успеваю его отправить, как телефон снова звонит.
— Почему не отвечала?
— Дела были.
— Какие дела?
Сейчас Громов забавный, так можно считать, если не видеть его и не чувствовать его силы и подавляющей энергетики.
— Важные.
— Если около тебя сейчас лежит левый мужик, я ему вырву ноги.
— Вчера около меня лежал Шульгин, он еще с ногами?
— Очень смешно. Чем ты так обидела его?
— Шульгина? Не знаю.
— Опять что-то брякнула не к месту.
— А он такой ранимый? Сочувствую.
Вообще, все было к месту. Как шелковые, восемь часов не донимали, Артём что-то строчил в ноуте, Игорь спал. Ну вот выспался, день с ночью перепутал.
— Забери свои камушки, я не готова к таким подаркам. Мой ломбард не потянет, слишком дорого, разорится.
— Они твои.
— Громов, ты вообще нормальный? Что мне с ними делать? В банк отнести? Скажу, что нашла на улице? Хочешь сделать подарок, просто отстань. Был секс, было круто, вы классные мужики, я обыкновенная стюардесса. Потрахались и разбежались, без претензий, забудь.
— Все сказала?
— Да.
На самом деле устала. Спорить, сопротивляться, что-то доказывать. Хочу жить спокойно, без всех этих качелей до тошноты. В ответ на мои слова подозрительная тишина.
Смотрю на телефон, Громов просто отключился, ну и прекрасно. Подсоединяю зарядку, выключаю свет. Надеюсь, до него дошло, вроде неглупый мужик.
Закрыв глаза, вспоминаю их двоих: властные, сильные, сексуальные. На них незримо мигает знак «Опасно», но я ведь отчаянная, я все знаки проигнорировала.
Кажется, что я только начала проваливаться в сон, как раздались истошные сигналы. Морщусь, поворачиваюсь на бок, накрывая себя одеялом, но сигнал продолжается.
Домофон. Опять какой-то алкаш не может зайти в подъезд. Снова тишина, но спустя три минуты раздается громкий стук в мою хлипкую дверь. Сажусь на диван, прижимая руки к груди, тянусь за телефоном, чтоб вызвать полицию, и за перцовым баллончиком в сумке. Стук повторяется, если это Коля, сука, будет слепым ходить.
Медленно иду к двери, вижу в темноте словно кошка, на дисплее телефона два часа ночи.
— Кто?
Не отвечают, но продолжают ломиться в мою дверь, сейчас поднимут всех соседских бабок.
— Любимова, открывай, я уже весь кошками провонял в твоем бомжатнике. Как, блядь, ты вообще тут живешь?
Морщусь, можно было не спрашивать «кто», постучал бы и ушел. Что вообще ему тут надо?