Офигеть…
Два ленивых стука в дверь.
— Ты все? Можно?
— Можно…
Дагер не смущается, переодеваясь прямо при мне. Мне неловко. Складываю палантин его бабушки, чтобы хоть чем-то отвлечь себя от разглядывания его спортивных икр… широких плеч… И неплохо прокачанной задницы!
Позорница. Еще пощупай подойди! Но, надо признать, тело у него красивое.
Натягивая футболку, встречается со мной взглядами в зеркале. Застывает и медленно обратно снимает через голову. Мышцы на торсе играют.
Провокационно ухмыляется.
— Так оставить? Или штаны тоже снять?
Закатываю демонстративно глаза.
— Прикройся, здесь ни пилона, ни поклонниц.
Смеется, возвращая футболку на место.
— Раньше ты была смелее в признании своих чувств.
— Ничего, кроме чувств не изменилось.
Это я вру, конечно. Мои чувства надежно упакованы и демонстрации больше не подлежат. Да и достаточно ему восхищения от других девочек. От меня не получит. Стою, трясусь, обнимая себя за плечи. Пол у него теплый, с подогревом, а вот в комнате прохладно.
— Погреть? — закусывает губу, стреляя взглядом из-под своих густых ресниц.
— Балкон закрыть!
Улыбаясь, закрывает.
Развешиваю свои мокрые вещи на пустую напольную вешалку. Рафаэль смотрит в окно.
— Надеюсь, завтра тебя не распнут за побег?
— Разберусь. Почему — завтра-то?
Если распнут, то уже сегодня.
— Пойдем, а то остынет все.
Снимаю с волос полотенце.
— Слушай, — поджимаю я губы. — Это неудобно.
— Оу, у Царевой есть чувство такта? — театрально.
— Я вообще не понимаю, как ты меня сюда затащил.
— Это такая сверхспособность. Тебе разве еще не насплетничали в школе? — его ноздри нервно подрагивают.
Ловит пытливо мой взгляд.
— Нет.
Отворачиваюсь. Зачем я пошла?
Потому что смешил… Тащил… А мне было хреново.
— Динка… — ведет пальцем по спине. — Шучу я. Ты чего напряглась?
— Здесь Аси то нет, Раф, — вздыхаю я. — Можешь прекращать свои танцы с бубнами.
— Ася и мои «танцы с бубнами» никак не связаны, Дина. Это «другое»… — уклончиво.
— Какое — другое? — с любопытством разворачиваюсь я. — И зачем же тогда ты вот это все?
Показываю на него, на себя и обратно на него, намекая на весь этот активных движ вокруг меня.
— Оставим пока в секрете, — подмигивает он. — Наслаждайся вниманием! Пойдем…
Подхватывая за талию, тянет из комнаты. Ладонь горячая… Шлепаю его по нахальной руке, уворачиваясь.
— Рафи, я у себя! — кричит ему снизу Серафима Давидовна. — Покушайте…
Лестница выстелена ковром, мы тихо спускаемся вниз.
У них — роскошно. Много белых и серебристых цветов. Какие-то царские оттоманки и пуфы. Картины… Живой камин! Там тлеют угли. Наш же — газовый — разжигался последний раз в моем детстве.