“До этого времени я рос в очень маленьком городе. Люди в нем не отличались широким кругозором, и я был таким же, как они. Но после того как это случилось со мной, я захотел знать больше, чем знал… Я ничего не знал ни о физиологии, ни о чем-то другом в этом роде. Все, что я знал, — было ощущение, что я как будто повзрослел в эту ночь, после того как это случилось, потому что это открыло для меня целый новый мир, о существовании которого я даже не подозревал. Я думал: “Как много такого, что мне следовало бы узнать”. Другими словами — есть что-то большее в жизни, чем футбол и танцы в пятницу вечером”.
“В тот момент я была гораздо более сосредоточена на состоянии моего разума, чем физического тела. До этого в моей жизни было все как раз наоборот. Мое основное внимание и главные интересы были сосредоточены на моем теле, а то, что происходило с моим разумом, меня как-то не занимало. Но после того как это произошло, именно состояние моего разума стало основным предметом моих забот, а уж на втором месте забота о теле — оно просто нужно для поддержания разумной жизни. Тогда для меня не имело значения — есть ли у меня тело или нет. Я не думала об этом. Самым главным для меня тогда был мой разум”.
“Я полагаю, что этот опыт что-то определил в моей жизни. Я был еще ребенком, мне было всего десять лет, когда это произошло, но и сейчас, то есть на протяжение всей моей жизни, я сохранил абсолютное убеждение в том, что есть жизнь после смерти; у меня нет и тени сомнения в этом. В моей жизни мне пришлось пережить много всевозможных приключений. Однажды я был под угрозой револьвера, приставленного к моему виску. Но это не очень испугало меня, потому что я думал: “Ну что ж, если я действительно умру, если они убьют меня, я знаю, что все равно буду жить где-то в другом месте”.
“Некоторые говорят, что мы не употребляем слово “смерть” потому, что мы всегда стремимся ее избежать. Что касается меня, то это совершенно неверно. Я думала, что если бы вы пережили то же самое, что и я, то вы бы сердцем знали, что нет другой такой прекрасной вещи, как смерть. Вы просто переходите из одного состояния в другое, как, скажем, из школы в колледж”.
“Жизнь подобна тюремному заключению. Но в этом состоянии мы просто не понимаем, какой тюрьмой является для нас наше тело. Смерть подобна освобождению, выходу из тюрьмы. Это. пожалуй, самое лучшее, с чем я бы могла се сравнить”.
Моуди обращает внимание на то, что ни в одном рассказе не присутствовала распространенная мифологическая картина посмертного бытия — с небесами, жемчужными вратами, улицами, вымощенными золотом, крылатыми ангелами, играющими на арфах, ничего также не говорилось о рае и аде. Нет и рассказов о суде. Люди, испытавшие присмертный опыт, с изумлением обнаруживали, что когда Светящееся Существо демонстрировало им несомненно грешные, а то и ужасные их поступки, они не чувствовали с его стороны гнева, осуждения и презрения — только любовь и понимание. Большинство вернувшихся к жизни уверены, что На Той Стороне нас ожидает дальнейшее углубленное развитие нашего сознания и духовных способностей к любви и познанию.