Это состояние Кублер-Росс, захватившее ее после опыта “внетелесных переживаний”, полученных в Институте Монро, мистики называют “космическим сознанием”.
В книге Нила Уолша “Беседы с Богом. Необычный диалог” сущность, названная автором Богом, “говорит”
о подобном состоянии людей, испытавших внетелесные переживания или получивших аналогичный присмертный опыт, так:
“После такого великолепного переживания бывает очень трудно вернуться к “реальной жизни” и продолжать смешивать Источник с тем, что другие называют “действительностью". Это происходит потому, что твоя действительность смещается. Она расширилась, стала больше. И она не может сжаться опять. Это все равно, что пытаться засунуть джинна назад в бутылку. Сделать это практически невозможно”.
Сокровенному духовному опыту людей, переживших встречу со смертью, посвящена монография профессора психологии и психиатрии доктора Кеннета Ринга “В направлении точки Омега: в поисках значения переживаний на пороге смерти” [132]. В этом труде, написанном на основании собственных исследований, Ринг, помимо всего прочего, утверждает, что сам момент смерти полон покоя, любви и понимания. Такое состояние, считает он, возможно даже при несчастных случаях, когда люди были тяжело ранены или получили серьезные увечья.
В то же время, согласно Е. Гантимурову [23], встречается и другой вид этого возвратного состояния, который он определяет как феномен посмертной ошеломленности, некоего этического оцепенения. Существенная часть людей, переживших клиническую смерть, наряду с повышенным интересом к другим людям, демонстрируют нечувствительность к проблемам, для этих людей значимых. Это новое свойство аналогично нечувствительности, характерной для людей, переживших природные или техногенные катастрофы, войны, аварии. Гантимуров считает, что эти люди побывали в неком “поле смерти”, необратимо понизившим степень связности между Душой и Телом.
Моуди, обобщая примеры психологических трансформаций, происшедших с его пациентами, выделяет: тонкое умиротворяющее воздействие; чувство, что их жизнь стала более глубокой и содержательной; возникший интерес к знаниям, в том числе философским вопросам; чувство возросшей ценности жизни; отсутствие страха смерти и уверенность в том, что жизнь не прекращается со смертью тела. Некоторые пациенты сравнивали смерть с “возвращением домой”, другие — с каким-то приятным событием, например пробуждением, окончанием школы или освобождением из тюрьмы. Стивен Левин [45] приводит такое остроумное высказывание одного из “возвращенцев”: “Смерть подобна снятию тесной туфли”. Приведу несколько примеров: