— Выпустили грешную душу, Лев Георгиевич, больше не будут надоедать вам жалобами... — Чернаков старался сохранить бодрый тон. Он болел желудком, лечащий врач запретил ему работать; он нарушал режим, и главный врач городской поликлиники дважды звонила Шанину, просила на него воздействовать. — Функционирую в полную силу.
— Капремонт вам нужен — операция, санаторий, — сказал Шанин, садясь в конце покрытого зеленым сукном стола.
Чернаков сел напротив.
— Прорва работы, не получится, — сказал он. — Вчера от врачей зашел в горком, работники кряхтят, Рашов такие требования предъявляет, ой-ой!..
Он умолк, ожидая реакции Шанина. Однако лицо управляющего трестом осталось бесстрастным. Чернаков так и не понял, одобряет он требовательность Рашова или порицает.
— Валерий Изосимович человек молодой, полон энергии. Сегодня он будет у нас, — сообщил Шанин новость, ради которой пригласил Чернакова; спокойно добавил, что цель визита ему неизвестна.
Услышав о том, что Рашов сообщил о приезде через инструктора, Чернаков недоуменно пожал плечами:
— Зарывается?
— Могли быть какие-то обстоятельства, — нейтрально сказал Шанин. Кивнул на лежавшую на столе газету: — Читали?
Чернаков сделал резкий жест рукой, подтверждая, что статья им прочитана, и одновременно выражая свое отрицательное отношение к ней. Шанину было это приятно, но он не подал виду, лишь выразил удивление, что журналисты к нему, управляющему, не заглянули.
— Ни к вам, ни ко мне, — с досадой откликнулся Чернаков. — У Замкового побывали и отправились на участки. А эти друзья, Голохвастов и Белозеров, обрадовались, выложили все, что надо и чего не надо! Ну,
Голохвастову поделом, у него с планом неважно, а Белозерова за что продернули? — Чернаков взял газету, прочитал: «Не в меру настойчивый начальник Спецстроя А. Белозеров, пользуясь пассивностью других руководителей, получает для второстепенных объектов материалов больше...» Я позвонил Волынкину, спрашиваю: не с твоего ли благословения супруга начала руководить Бумстроем? Он, чудак, на меня обиделся. Я, говорит, в ее газетные дела не лезу и от своих, профсоюзных, держу подальше.
Это было уже похоже на переливание из пустого в порожнее, а Шанин привык ценить время. Он протянул Чернакову телеграмму Марголина. Чернаков сразу не понял, какая угроза для стройки скрывается за ее короткими строчками.
— Да, неприятно, конечно, — без особой тревоги сказал он.
— Если не удастся отстоять эту тысячу тонн, нам будет очень туго, — уточнил Шанин. — И с планом и со сроками монтажа. Критиковать нас будет уже не городская газета, а центральная печать, обком, министерство.