— Хорошо, Лев Георгиевич. — Секретарша качнула столбом черных волос, пошла к двери.
Шанин доложил Рудалеву о том, что прибыл в Сухой Бор, приступил к исполнению обязанностей. Рудалев напомнил: комбинат должен дать целлюлозу в установленный срок во что бы то ни стало, посоветовал больше опираться на Рашова. В конце разговора дал еще один совет:
— Как можно шире используйте опыт скоростного строительства, накопленный на ТЭЦ-два. Вы знаете, что Белозеров по нашей просьбе выступал с лекциями в институте? Мне рассказали, что слушали его не только студенты, но и преподаватели, ученые. Отзываются все очень хорошо. Это мнение специалистов, примите его во внимание, Лев Георгиевич.
Тунгусов, услышав голос Шанина, обрадовался, не дал сказать и слова:
— Приехал? Ну, давай, крутись! Сводки с Бумстроя идут ни к черту! Не тянут твои «шумбуровы», ясно? Гони их в шею, подведут они тебя под монастырь! — И Тунгусов тоже вспоминал о Белозерове: — Прислало мне издательство на рецензию его рукопись о сетевом планировании в строительстве. Вот на кого опираться тебе надо! Передай Белозерову, что рукопись его Тунгусов прочитал, рецензию написал «ура-ура!».
И Рудалеву и Тунгусову Шанин сказал, что он продумывает меры по ускорению хода работ и одной из мер считает именно широкое внедрение сетевого планирования. Решение это он принял ночью, в бессонницу, снова явившуюся к нему нежеланной гостьей...
Завершался период перестройки в сознании, в душе Шанина, той перестройки, которая началась разговором с секретарем обкома в Москве и продолжалась до последнего дня, до ознакомления со статьей Белозерова. Это не было формальной уступкой Шанина; если он с чем-то не соглашался, то стоял на своем до конца. Ночью он признал правоту Белозерова в скрытом от глаз споре, начавшемся между ними весной. Шанин не думал о себе, о том, что должен поступиться самолюбием; для него всегда было и сейчас оставалось главным дело. В интересах дела следует дать простор белозеровским методам? Шанин даст им простор. Он заставит шумбуровых работать по сетевым графикам. Но прежде чем объявить о своем решении, Шанин хотел еще раз оценить белозеровскую организацию работ. Кроме того, ему хотелось сделать окончательный вывод о том, что же такое Белозеров, и закрыть проблему Синев — Белозеров — Шанин, если таковая существовала.
Белозеров вошел минута в минуту в назначенное время. Шанин предполагал, что, узнав об интересе управляющего к сетевому планированию, Белозеров не сможет скрыть торжества.
Но Белозеров не выразил даже удовольствия. На крупном обветренном лице сохранялось выражение спокойной деловитости.