— Папочка, ты не сердись, ладно? — ласкаясь к нему, говорила Лена. — Ну, я должна идти, понимаешь... Я обещала, меня ждут.
Он сидел в кресле, просматривал свежие газеты, а Лена стояла рядом, поглаживая ладонью шершавую от пробивающейся щетины щеку отца. Дочь чувствовала отцовское недовольство.
— Так можно объясняться с дальним знакомым, а я твой отец. — Шанин сложил газету и положил ее на стол. — Ты прилетаешь на десять дней, и каждый вечер у тебя какие-то дела. Как отец я могу знать, что это значит? «Я обещала, я должна» — это для меня не звучит. Кому обещала? Кому ты успела задолжать?
Хотя жесткий смысл своих слов он смягчал ласковой мягкостью тона, Лена воспринимала именно жесткость вопросов и с каждой произнесенной им фразой краснела все больше...
— Папа, ты, может быть, думаешь что-нибудь плохое... — пролепетала она, в ее больших темных глазах была растерянность. Такой он не знал свою дочь, он привык видеть ее всегда уверенной в себе и откровенной; в его душе шевельнулось недоброе предчувствие. Лена преодолела замешательство и продолжала спокойно и твердо: — Я давно собиралась тебе сказать, да все не решалась. Я давно дружу с одним парнем с твоей стройки, вот... Вечера мы проводим вместе. Верь мне, ничего плохого... Сегодня мы идем в компанию... Он очень хороший, настоящий.
— Я знаю многих инженеров, дочь, — сказал он. — Ты назовешь его имя?
Лена медлила.
— Я надеюсь, он не женат? — спросил Шанин очень спокойно; все в нем напряглось.
— Нет, папа... И он не инженер... — ответила Лена; ему показалось, что она говорит об этом виновато. — Ты должен его знать, его портрет в галерее передовиков стройки, как раз напротив окна, у которого ты сидишь. Дерягин, Эдуард. Он маляр, бригадир маляров, точнее. Мама уже знает.
Закрыв за дочерью дверь, Шанин заметался по комнате, пытаясь унять гнев, обиду, боль, потрясавшие его душу. Вот как, мама знает, моральная поддержка обеспечена, отца можно поставить в известность задним числом, просто и мило! С отцом она не захотела поговорить, прежде чем сделать себя кому-то должной, его отцовские советы ничего не стоят! Маму устраивает дружба дочери с маляром, мама знает, мама успела благословить!
Устав ходить, он сел, взял газету, заставил себя читать. Но через минуту его мысли снова вернулись к Лене. Это же несерьезно, это детское увлечение, надо немедленно написать Анне. Нет, он скажет ей все в Москве, когда приедет на совещание. Пусть она научится наконец правильно смотреть на вещи, правильно оценивать людей! Без поддержки матери Лена окажется в моральной пустоте, она увидит, что делает глупость, увлечение пройдет.