Я же не лез обычно — со своими бабами надо только самим разбираться, но Ева в некотором смысле была и моя. Так что …
— Ты же не любишь театр, — огорошил свою помощницу за пять минут до окончания рабочего дня.
— Это ещё почему? Люблю, — тут же резко отозвалась она.
У нее болела голова, оттого её рука периодически взлетала к виску, но, опомнившись, она тут же возвращала конечность на место. А теперь после приглашения Кира на новую постановку у неё боль только усилилась.
— Три дня назад мы готовили программу праздника для моих спонсоров, — напоминаю очевидное и вижу, как Ева нервно закусывает нижнюю губу, осознавая свой провал в виде признания нелюбви к театрам.
— Ты когда скажешь Киру, что ты далеко не та девица, которую он придумал?
Тенева молчит, но и я не тороплю.
— Богдан Анатольевич, вам надо уменьшить дозу кофеина, иначе беда — галлюцинации и эректильная дисфункция.
В воздухе буквально звенело напряжение. Я явно утомил нашу малышку. Сейчас мне хочется видеть голубую сталь её глаз, так что приходится оторвать онемевший от многочасового сиденья зад и тащить его к столу помощницы.
— Ева, вас беспокоит дееспособность моего члена? — складывая руки на груди, усаживаюсь на дальний от нее угол стола. — Давно?
Мои знания об моей подопытной говорят, что девушка на грани. Она прячет лицо за каскадом распущенных до плеч волос, что мне очень мешает.
Я тварь, которая питается её эмоциями, и этот финт с её стороны решаю устранить.
Наклоняюсь к ней через стол и в одно движение небрежно собираю волосы в кулак. После чего тяну назад, заставляя приподнять голову.
— Я задал вопрос…
Наши лица совсем рядом, и я вижу убийственную голубизну злых глаз.
— Ваш член до вашего вопроса волновал меня меньше всего, но в данную минуту есть огромный риск вообще его лишиться.
Действительно, в её руке был зажат нож для открывания писем, и уверенность этого захвата говорила о серьёзных намерениях моей помощницы — покалечить меня.
— Вам не кажется, что это перебор? — намекая на холодное оружие, небрежно спрашиваю девушку, продолжая удерживать её волосы — мягкие, шелковистые, что меня отвлекает.
— А вам?
Вполне резонно, поэтому с ноткой сожаления отпускаю Еву и возвращаюсь на исходную позицию.
— Врушка, — добиваю её и поднимаюсь со стола.
— Я не лгу, — взрывается Тенева, выплёскивая своё негодование на мою спину.
— Лжешь. Постоянно и даже сама себе. В-руш-ка.
Последнее слово произношу по слогам, чтобы Ева точно расслышала.
Наверное, она мне этот нож сейчас прямо в спину между лопаток воткнет или чуть левее, чтобы сразу проткнуть моё чёрное сердце.