— Неужели? — невозмутимо продолжил я, рассматривая линию чёрной стрелки, бегущей по задней поверхности чулка, а потом туго обтянутые тканью ягодицы.
Член встал, а ведь я даже в мыслях не успел её раздеть.
Тенева подошла ко мне, аккуратно расставляя на столе заказ из ресторана и только что приготовленный кофе. Быстро и уверенными движениями она выкладывала столовые приборы по размеру, салфетки.
— Работали официанткой? — пытаясь отвлечься от её тонких запястий и того факта, что смогу обхватить их одной своей рукой, спросил первое, что пришло на ум.
— Нет.
Жду.
— Это из детства. Мама приучала красиво сервировать стол и не только по праздникам.
— Мужу тоже так делала?
Женская рука дрогнула, смещая угол наклона вилки.
— Да, — спокойно ответила Ева, тут же возвращая столовый прибор на место.
— Так понимаю, сервировка стола не помогла, когда перед ним вильнули молодая задница и упругие титьки?
Я козёл. Ну это примерный перевод выражения голубых глаз.
— Нет. Не помогла, — сдержанно отвечает Тенева, начиная опускать взгляд и отходить в сторону.
Но мне мало.
С радостью перехватываю запястье, заставляя девушку практически согнуться пополам. Теперь наши лица рядом, и мне удобно шептать ей на ухо все последующие гадости.
— Тогда нахуй ты это делаешь? Тебе нравится передо мной выслуживаться?
— Нет. Это … привычка, — нервно и уже растерянно отвечает Ева, пытаясь освободиться их моего захвата, дёргая рукой.
— Хочешь сказать, что, ужиная дома одна или с четырёхлетним ребенком, вот так вилки по линейке вымеряешь? Ну если это твоя любимая привычка. Значит, должна! — давлю на неё, желая правды из этого милого ротика, что сейчас искривился от негодования.
— Не любимая! — чуть ли не выплёвывает и тут же замирает.
Наконец-то до неё дошло осознание темы нашей беседы.
— Тогда вернёмся к началу? Зачем ты это делаешь? — меняю тон на более спокойный, пытаясь дожать мою врушку.
— Не знаю. Так положено, — тут же отделывается от меня дежурной фразой и снова дёргает рукой.
Я отпускаю, так как точно знаю, что сделаю в следующую секунду. Расшатаю нервную систему своей помощницы до основания.
— Да что ты говоришь? Значит, ты у нас воспитанная девочка? Тогда как тебе это.
Быстро встаю и, подхватив под колени, усаживаю Еву на стол, сдвигая тем самым все её геометрические фигуры. Она громко и коротко визжит, оглушая меня на одно ухо.
— Что вы делаете, Богдан Анатольевич?!
Я стою между её разведённых ног, от чего юбка того гляди не выдержит и начнёт рваться по боковому шву. Неспешно подтягиваю подол и заодно становлюсь к ней ближе, разводя сопротивляющиеся колени чуть сильнее.