– Чего еще мне стоит ожидать, кроме прослушивающих схем?
– Всего, чего угодно.
Вот спасибо!
– Отравить тебя вряд ли решатся – не во дворце, это слишком рискованно. Убить тоже вряд ли попытаются, а вот что касается твоей магии…
– Что касается моей магии?
– Я думаю, что упор будут делать именно на нее. Поэтому я ценю твою находчивость, но больше не заявляй, что она у тебя может вырваться из-под контроля.
– Или, наоборот, заявлять? – я задумчиво посмотрела в окно, где недавно была прослушивающая схема, а потом снова перевела взгляд на него.
– То есть? – Райнхарт нахмурился.
– Ну не знаю… подпалить им случайно пару балдахинов. Пусть видят, что я не умею с ней управляться, пусть думают, что у них все получится легко.
– А ты умеешь, – это было гораздо больше похоже на его светлость. Скепсис в голосе, неверие во взгляде. Неверие в меня.
– Не скажу, что меня учили, или что я смогу создать какую-то схему, но с некоторых пор то, что внутри меня, больше не хочет меня сжечь, подпалить что-то – как я сказала Ликровецу, и в целом ведет себя достаточно спокойно.
– Разве? – Вот теперь он приподнял брови. – Как давно?
После нашей ночи.
Осознание этого пришло как-то спонтанно, накрыло меня и подбросило в воздух, как малька, чтобы затем накрыть волной, уволочь в соленую глубину и протащить прозрачным пузом по дну. Я ведь действительно «подружилась» с магией после той ночи. Научилась с ней справляться – впервые это произошло в присутствии Эдера у домика мамы под Гризом, да и впоследствии она меня не беспокоила. Эмоции были, но я уже не вспыхивала, как костер путника в ночи.
Значит ли это, что…
Магия улеглась во мне, когда я… полюбила?
– Алисия! – голос Райнхарта, то есть Зигвальда, вернул на меня с небес на землю. – Что случилось? Почему у тебя такое лицо?
Вы не поверите, ваша светлость.
– Я задумалась, – успешно перевела тему, – а что касается магии – так это недавно началось. Ничего важного.
Райнхарт нахмурился еще сильнее, а я сделала то, чего делать вообще не собиралась. Чуть подалась вперед и коснулась губами его щеки:
– Нам пора прощаться.
– Так не терпится от меня избавиться, Алисия?
– Я просто внимательно тебя слушала. Исходя из того, что ты говорил, сейчас нам лучше не привлекать внимания и не вызывать подозрений. Как я уже сказала, буду делать все, чтобы меня считали простоватой цветочницей, которая понятия не имеет, что ей делать со свалившимся на нее титулом. Пусть они в это поверят, а когда поверят, начнут делать ошибки.
Райнхарт открыл рот. Потом его закрыл.
– Это может сработать, – произнес он.