Беги!
Беги!
В голове билась одна мысль, и Лиля неслась, не видя ничего, кроме бледного лунного света между рядами ёлок. Страх сжимал её затылок холодной рукой, толкая в спину, но нога подвернулась, она вылетела на какую-то полянку, заросшую папоротниками, и под ногами захлюпало. Болото!
Лиля замерла, прислушиваясь. Нутро горело от быстрого бега, и сердце выскакивало из горла. Тишина... Тишина.
Она рухнула на колени, и какая-то палка ободрала ей ноги. Юбка порвалась по боковому шву и висела на одном только поясе, тонкая рубашка – разодрана в лохмотья острыми торчащими ветками.
Лиля сидела, счищая с лица и волос мерзкую паутину, и рыдала, рыдала горько и бесконечно, пока не охрипла. Она опустила руки, глядя в пространство.
Слева послышался шорох, лёгкий, еле слышный, и у Лили перехватило дыхание, а кровь отхлынула от лица. Нашёл...
Она вскочила и метнулась вперёд, по колено провалилась в холодную жижу, рванулась, вырвалась из неё и полетела вперёд, падая в ещё какую-то ледяную лужу, выставляя руки вперёд и успевая только удивиться тому, насколько глубокой она оказалась.
"Неужели это конец?" – успела подумать Лиля, с размаху разбивая лицом отражение луны на поверхности воды.
Вонь, вонь, невыносимая вонь и чавкающие звуки.
Лиля открыла глаза и дёрнулась, потом попыталась вскочить, но ей удалось лишь встать на четвереньки. Что за чертовщина...
Она огляделась, морщась и потирая висок, и подождала, пока туман перед глазами рассеется.
Четыре стены, густо измазанных грязью, длинная лохань, густая хлюпающая грязь на полу.
Три больших свиньи, мирно валяющихся у корыта с чем-то невыносимо вонючим, и четвёртая, бродившая по жиже у поилки.
Лиля встала, пошатываясь, и попыталась вспомнить, как она оказалась в свинарнике. Снаружи раздавались какие-то голоса, но она не разбирала слов. Она попыталась припомнить вчерашний день. Вроде пересадки в Амстердаме не было... Что же она употребила такое, что довело её аж до перерыва в биографии?
Голова раскалывалась. Лиля осмотрелась вокруг себя и подобрала туфельку. Правая. Хм. Где, интересно, вторая? Ладно. Это уже точно в помойку. После свинарника им уже ничего не поможет. Она шагнула к двери и подёргала её. Заперто. Её заперли в свинарнике? Что за...
– Эй! – крикнула она. – Э-эй!
Снаружи послышались шаги, и дверь, скрипнув, открылась. На пороге стояла девушка лет двадцати в сером длинном платье странного покроя, с ведром помоев в руке.
Лиля замерла на миг. Неужели она напилась по прилёте? Куда её занесло? Она распахнула глаза, вглядываясь в девушку, потом перевела взгляд ей за плечо.