Вика кивнула. Лиле стало немного неловко. В памяти всплыло, как в детстве, пока отец не вернулся к маме, она ходила к Вике вечерами в надежде на плотный ужин, и как они вдвоём стояли на обочине дороги, продавая урожай яблок из сада бабы Даши. Викин отец не пропадал на много лет после её рождения, чтобы вернуться потом с несколькими квартирами и состоянием очень сомнительного происхождения, но и не заработал достаточно, чтобы дочь имела возможность перебирать работу. Теперь же Вика работает в том же турагентстве, и вряд ли она попала бы на это место, не будь Олег Михалыч другом Лилиного папы. Но это не вина Лили. Просто... так сложилось.
Клиника спряталась в одном из двориков неподалёку. Цокая каблуками, Лиля шла по солнечной стороне улицы и ловила восхищённые взгляды проходящих мимо мужчин.
- Ты вчера прямо звездой была, - улыбнулась Вика, поглядывая на подругу. - Смотрю, всё по высшему разряду. Реснички, ноготочки...
- Я и бровки обновила, - кокетливо подняла бровь Лиля. - Хорошо, у меня держатся так долго. Ты не хочешь сделать? Пудровое выглядит естественно.
- Не. - Вика сморщилась. - Я, знаешь, за натуральность.
Лиля пожала плечами, открывая дверь клиники. Девушка за стойкой администратора вежливо встала им навстречу.
- Ваш приём на следующей неделе, Виктория Олеговна, - сказала она, тыкая пальцем в планшет.
- Это у меня сегодня, - кивнула Лиля. - Я перенесла на десять. Вик, ты тоже решила сюда ходить?
Клиника была дорогой. Это чувствовалось от самого порога. Никакого вычурного золота, никаких вульгарных деталей, аляповатых мелочей, которые должны изображать роскошь, но лишь придают заведению дешёвый вид, несмотря на зарвавшийся прейскурант. Лиля обеспокоенно взглянула на подругу, но та пожала плечами.
- На здоровье нельзя экономить, - сказала она с улыбкой. - Особенно когда тебе около тридцати. Это, знаешь, важнее ресничек и ноготков.
Лиля опять почувствовала лёгкую неловкость. Отец обеспечил её квартирой и "корочкой", ради которой ей целых восемь раз пришлось ездить в универ. Пытался, наверное, искупить вину за её сиротское, нищее детство в том вонючем клоповнике. Но она не виновата, что ей повезло, в отличие от Вики. Почему сейчас все видят только то, что ей дал отец, вернувшись? Почему никто не видит, как она сама старается? Неужели кто-то добровольно бы вернулся в то время, когда приходилось собирать бутылки?
- Решились? - спросила Марина Вадимовна, стоя в своём белоснежном идеально сидящем медицинском костюме и щёлкая перчатками. - Месяц придётся предохраняться барьерным методом. Я распечатаю памятку. Ты молодец. Сейчас многие оттягивают до тридцати, а то и дольше.